Достаточно давно, 17 октября 2010 года, на сайте «Малоархангельск.Ру», была опубликована статья библиотекаря Ольги Егоровой «Николай Иванович Струнников: страницы жизни», подготовленная ею, в основном, на «Воспоминаниях М.И.Струнниковой о брате», опубликованных вначале в малоархангельской газете «Звезда», а потом — в книге Василия Агошкова «Малоархангельские истоки» (1999 год, стр.168-стр.173).
Этот очерк каждый читатель может и ещё раз для себя напомнить, но, думаю, пришло время сказать несколько слов и о самой Марии Ивановне Струнниковой, личности, которая оставила в истории Малоархангельска заметный след и которая упоминалась на сайте не один раз.
Мне совсем недавно довелось познакомиться с коллекцией документов Струнниковых, хранящимся в Государственном архиве Орловской области (Николай Иванович — художник, Заслуженный деятель искусств РСФСР; Сергей Николаевич — военный корреспондент газеты «Правда», Мария Ивановна — учительница Малоархангельской средней школы — ГАОО, ф.4084, оп.1 — А.П.), в котором содержатся не только «Воспоминания о брате», но и некоторые другие материалы. С их помощью я и расскажу читателям некоторые подробности биографии Марии Ивановны Струнниковой.
Начну с того, что полное название её мемуаров звучало так: «Мои воспоминания о нашей семье, о моём брате — художнике (о Вашем отце) Николае Ивановиче Струнникове». Добавка «О Вашем отце» была сделана потому, что воспоминания предназначались не для печати, а для чтения, в первую очередь, её родными племянниками, сыновьями художника — Ростиславом и Игорем. Воспоминания непосредственно о Н.И.Струнникове библиотекарь Ольга Егорова использовала очень подробно, а вот первая часть мемуаров сестры художника была опущена, оставшись в книге «Малоархангельские истоки».
Цитирую теперь воспоминания в полном объёме, поскольку в книге, по каким-то причинам, были сделаны небольшие сокращения (то ли политического, то ли этического характера), которые я выделяю жирным шрифтом. В некоторых местах мемуаров я делаю дополнения на основании «Личного дела М.И.Струнниковой», хранящегося в том же фонде. Итак:
Мария Ивановна Струнникова
«Мои воспоминания о нашей семье, о моём брате — художнике
(о Вашем отце) Николае Ивановиче Струнникове»
Село Богородицкое Орловской области
На правом берегу реки Оки, среди зеленеющих лугов с чудесными самыми разнообразными полевыми цветами и ковылистыми травами, среди зеленеющих, с особым запахом, конопляников, среди широких полей, желтеющих рожью, — раскинулось село Богородицкое Орловской области (Мария Ивановна не называет уезд, поэтому в определении местонахождения этого населённого пункта возникают проблемы, поскольку и до настоящего времени существует село с таким названием в современном Свердловском районе, в бывшей Куракинской волости Малоархангельского уезда, но расположено оно на берегу Неручи, а не Оки; а на Оке имеется село Богородское, но в состав Малоархангельского уезда оно не входило, так что надо разбираться, тем более, что и по месту рождения художника Н.И.Струнникова тоже имеются вопросы — А.П.).
Река Ока у правого берега образует заводи, такие тихие, что кажется, не колышется вода, а белые кувшинки с золотистой срединой и другие водоросли от ветра тихо-тихо покачиваются и как будто плывут куда-то…
А над всем этим водяным миром порхают голубые стрекозы, мотыльки, мошки, а вдали, на островке, бродят длинноногие цапли. Иногда высоко в небе пролетит ястреб, распластав свои крылья, и неожиданно камнем упадёт на землю, завидев добычу.
Я помню, в раннем детстве бегали мы в этих заводях по колено в воде за голубыми стрекозами (называли мы их «коромысла»), а иногда тихо-тихо сидели под ивами, наблюдая за цаплями.
Село Богородицкое — большое. Дома небольшие, огороженные частоколами, за которыми множество мальв, маков, самых разнообразных. Позади каждого дома — небольшие садики с хорошими плодами: антоновки, репки, медовки и другие.
В селе были и колодцы с большими столбами и качающимися бадьями. Когда черпали воду, бадья опускалась и издавала монотонный звук, который раздавался очень далеко (такой колодец жители называли «журавель»).
Посреди села была небольшая школа. Других культурных учреждений не было. Жители села в то время были тёмные: они верили в колдунов и ворожеек.
В этом селе и жила наша семья.
Наша семья
Отец наш, Иван Алексеевич Струнников, работал служащим в сельском магазине (в то время называли «приказчик»).
Я помню, целый день (от зари до зари) работал он, приходил усталый и часто ничего не мог есть, а ложился спать, стоная от боли. Он страдал ревматизмом, поэтому был раздражительный, вспыльчивый, но очень добрый, особенно ко всем бедным. Заработок был небольшой, а семья большая: 8 человек, 6 детей (два сына и четыре дочери). Прокормить семью было трудно больному человеку.
Отец наш был художник по натуре, особенно любил музыку и народные песни. В свободное время (это было редко) он хорошо пел, аккомпанируя себе на гармошке. Особенно он любил песни: «Бродяга», «Вечерний звон», «Светит месяц», «Выхожу один я на дорогу».
Мать наша, Александра Николаевна, была чуткая, отзывчивая, очень ласковая с нами (детьми) и со всеми окружающими. Все крестьяне любили её и называли «наша Николавнушка».
Она тоже много работала, хорошо умела шить, вязать платки, кофточки, вышивать.
Часто приходила к ней какая-нибудь женщина и просила: «Николавнушка, дочку отдаю замуж, а венчального платья нет. Милая наша, перешей ей из моего сарафана».
И сидит мама при свете керосиновой лампы всю ночь, а платье сошьёт, если женщина бедная, она ничего не возьмёт за работу, а ещё поможет ей чем-нибудь.
Когда наша мама умерла, её со слезами провожала вся деревня. Я это хорошо помню: мне было семь — восемь лет.
Бабушка (крепостная) была вышивальшицей у помещика Рязанской губернии и научила маму прекрасно вышивать бисером. Такие красивые художественные картины вышивала мама, что просто залюбуешься. Всем нравилась её работа, многие приходили посмотреть и заказать что-нибудь.
Особенно работами матери любовался мой брат Коля. Он их часто зарисовывал акварелью. Это нравилось маме, она с удовольствием смотрела на его рисунки и делала указания. У меня сейчас сохранились две картинки: «Пряха», «Собачка».
Мама особенно любила Колю, он был первый сын, старалась получше его одеть.
Когда отец бранил брата, она заступалась за него и говорила: «Ты, Колечка, не обижайся на папу: он больной, нервный. Помогай ему в работе, а в свободное время рисуй. У тебя хорошо получается».
Эти слова вдохновляли брата, и он всё больше и больше рисовал.
Когда Коля работал в магазине обуви и учился у Грибкова Сергея Ивановича, мама иногда посылала ему немного денег или какую-нибудь маленькую посылочку.
Отец всё это знал, но делал вид, что не знает и часть говорил: «Пусть узнает трудовую жизнь — человеком будет. Это хорошо — узнать тяжесть жизни. Я сам рос сиротой, был закалён в работе. Не надо баловать деньгами…Ну, чулочки тёплые свяжи, пошли. Да и не из чего нам много посылать. Ты знаешь, как мы живём»!
А сам иногда ездил в Орёл, когда брат работал мальчиком в магазине обуви (мы в это время жили в селе Богородицкое), чтобы посмотреть, как живёт Коля и немного дать ему денег или купить что-нибудь. Очень расстроенный всегда приезжал и говорил матери: «А ты думаешь, у меня сердце не болит? Измучился я совсем…». Печально садился за стол, но почти ничего не ел.
Нам, детям, было жалко его, и мы, печальные, боясь проронить слово, сидели в стороне (об этом рассказывала Соня).
Ваня, мой брат, был моложе Коли на 5-7 лет. Он был драчун, забияка, хорошо пел, любил музыку, сам сделал балалайку и не расставался с ней. Отец его любил. Ваня помогал ему в лавке, был чернорабочим, потом — моряком. Среди матросов он являлся первым запевалой (от отца унаследовал хороший голос) и первым бунтарём против старых порядков. Погиб Ваня при Цусиме.
Сестра Соня была необыкновенно поэтичная натура, передовая, очень способная. Она была первым другом и советчицей всей семьи, пользовалась большим авторитетом у родных и знакомых.
Случайно она подготовилась на учительницу начальной школы за 6 месяцев у учителя Конарского в Орле. Она у него работала и училась. 16-и лет пошла работать в деревню учительницей.
Деревня была отсталая, тёмная, безграмотная, но сестра много работала с учениками и населением. Через несколько лет жители деревни стали грамотными.
За хорошую работу сестра получила в 1923 году Правительственную награду («Правда», №116, 29 мая 1923 года). В период культа личности (1937 год) подвергалась аресту в числе многих лучших учителей, но скоро была освобождена благодаря Центральному Комитету и Клименту Ефремовичу Ворошилову.
Сестра Надя работала на фабрике под Москвой (на какой — точно не знаю), погибла при восстании 1905 года.
Самая старшая сестра, Люба, 17 лет вышла замуж за служащего А.Е.Кузнецова и уехала в Малоархангельск. Она воспитала 5 человек детей: две дочери — учительницы в г.Москве, один сын — генерал, участник Отечественной войны, два сына — служащие.
Я была самая младшая. Случайно попала учиться в Малоархангельскую женскую гимназию. Так как я была круглая сирота (потеряла родителей в возрасте семи лет — А.П.), то меня приняли учиться на казённый счёт: плату за обучение вносило благотворительное общество, состоявшее из учителей и врачей.
Училась я очень старательно, гимназию окончила с золотой медалью (тут надо обязательно сказать, что, по воспоминаниям Ольги Дмитриевны Калинниковой, «Мария Ивановна Струнникова была образцом стойкости духа, …от рождения она была калекой — у нее были культи на руках и ногах. Без пальцев, она очень красиво вышивала. А какой почерк у нее был, каллиграфический. И всех своих учеников Мария Ивановна научила красиво писать». И «Воспоминания» её написаны таким же замечательным каллиграфическим почерком — А.П.).
После окончания гимназии (в 1913 году, с правом преподавания — А.П.) поступила учительницей в Малоархангельскую школу (тут было так: с 1 сентября 1913 по 1929 год — преподавала в женском начальном училище, переименованном в 1918 году в школу 1-ой ступени (1-я девятилетка), с 1 сентября 1929 года по 1931 была учительницей 2-ой Малоархангельской девятигодичной школы (2-ой девятилетки), которая с 1 сентября 1931 года стала десятилеткой — А.П.).
Работу свою очень любила. Для меня всегда школа была родным домом, а учащиеся — первыми друзьями.
Есть у меня учащиеся — Герои Советского Союза (Иван Лаврентьевич Федяков), Герои Социалистического труда (Анна Ивановна Савенкова), врачи, лётчики, учителя, рабочие, колхозники.
Недавно я получила на память книгу от ученика-писателя Константина Андреевича Малыгина с такой надписью: «Моей первой учительнице — Марии Ивановне Струнниковой, сумевшей привить любовь к русской литературе, с чувством искреннего уважения и глубокой благодарности автор».
Книга называется «Борьба в оковах». В ней он правдиво рассказывает о жизни пограничников в плену у японцев. Очень интересное произведение со множеством иллюстраций.
Проработала в школе 42 года, имела много благодарностей, награждена значком «Отличник просвещения» (1947 год — А.П.) и медалями («За доблестный труд в Великой Отечественной войне» — 1946 год — А.П.).
Воспоминания были написаны Марией Ивановной в феврале 1964 года, а скончалась она 25 марта 1982 года, на 89-ом году жизни.
В фонде Струнниковых находятся три фото, два из которых я представлю вниманию читателей. Первое сделано её племянником Сергеем Николаевичем в 1927 году. Оно, видимо, постановочное, с автографом: «Дорогой тёте Маше от автора — Серёжи Струнникова». Автор снимка погиб в 1943 году, будучи фронтовым фотокорреспондентом.
На втором фото — учительский коллектив Малоархангельской школы №2 в 1935 году. В последнем ряду стоит вторая справа Мария Ивановна Струнникова.
Александр Полынкин