Жить на Родине. Рассказывает Анна Николаевна Макарова

Анна Николаевна Макарова каждый год приезжает из Мценска в Малоархангельск, чтобы с весны по осень жить в своем доме по ул. К. Kибкнехта.
— Думаете, легко на 8-м этаже? — говорит она, — я так и смотрю в окошко, а невестка смеется: рано еще уезжать, мама. И как только потеплеет, я — сюда.

Анна Николаевна — уроженка д. Мишково, в семье Аленичевых Николая Михайловича и Пелагеи Лукьяновны было пятеро детей, самая младшая – Анна.

В тридцатые годы в каждой деревеньке была начальная школа: маленькие дети должны были учиться рядом с домом. В восьмилетку мишковская ребятня ходила в Дубовик. В 9 классе Анна училась в Малоархангельске, жила на квартире у райисполкомовского конюха в домике типа сторожки.

Отец перебрался из деревни в Ленинград, забрал маму, в 1940 г к родителям переехала и Анна. Поступила учиться в техникум советской торговли на бухгалтерское отделение, родители получили квартиру в рабочем поселке Шушары, все складывалось хорошо. Анна успешно закончила первый курс. Когда учащиеся пришли в сентябре 41 года на занятия, их направили в Кронштадт рыть окопы.

— Ночью мы копали, а днем нам разрешали спать в обгорелых сараях, — рассказывает Анна
Николаевна, — говорили, что второй раз бомбить не будут. Когда закончилась работа, вернулась в Шушары и устроилась на Обуховскую ГЭС рабочей.

В Шушарах до войны работала Обуховская фабрика изоплит, на ней изготавливали плиты из торфа. Торф, оставшийся после закрытия фабрики, возили на деревянных санях к станции, грузили в товарные вагоны для отправки на ГЭС. Работа была очень тяжелой, но ни Анна, ни другие девушки не жаловались. Грузить торф можно было только со стороны болот. На другую сторону переходить категорически запрещалось: там было всё заминировано. О том, что угрозы не пустые, Анна убедилась сама. Каким-то образом один рабочий упал по другую сторону рельсов и подорвался. Подойти никто не решался, чтобы достать его вызывали специалистов.

На квартире, где Анна жила с родителями, разместили военных, семье Аленичевых предложили перебраться в столовую бывшего детского сада.

— Я, как рабочая, получала 250 граммов хлеба, мои родители – иждивенцы – по 125. Трудно сказать, был ли это хлеб или чёрная глина, но мы радовались и этому куску. Случалось, что стоишь в очереди, а человек падает замертво. Вы думаете, кто-то ахал? Приходили рабочие, уносили тело.

Вода в поселке была привозная, с началом блокады водоснабжение закончилось, в зимнее время для хозяйственных нужд растапливали снег. За водой для питья ходили под Обуховскую ГЭС, там был водоем, копань. С одной стороны — прорубь, с другой — лежала вмерзшая в лед собака.

— Шагать надо было строго по одной тропинке, не свернуть, —- вспоминает Анна Николаевна. —
Вокруг лозняк, мне как-то показалось, что я иду правильно, вдруг над ухом часовой: — Стой! Ты куда? — Я всегда здесь хожу. — Нет, это другая тропинка, иди за мной след в след, и больше не путайся. — От голода нас спасли щи. Под Пулково была посажена капуста, неубранные кочаны так и ушли под снег. Эту капусту мы приносили домой, разбирали на листья, промывали и варили щи. Важным было то, что мы не мерзли. Торфа было достаточно, им и топили.

В 42-м году отец получил эвакуационное удостоверение, это дало возможность семье уехать. Дошли пешком до Финляндского вокзала, оттуда по Ладоге людей перевозили на полуторках на какую-то станцию. Лёд был слабый, на поверхности выступала вода, по озеру на определенном расстоянии друг от друга стояли солдаты с прутьями лозы в руках и выстилали дорогу перед машинами.

Назначение у Аленичевых было на станцию Тихорецкая. Поезда шли так медленно, что за месяц семья добралась только до станции Грязи Липецкой области. Все вещи, что захватили с собой, меняли на еду, крестьяне, подходившие к станции с продуктами, денег не брали.

На станции Грязи долгий путь в неизвестность закончился: отец познакомился с мужчиной, и он пригласил семью в совхоз Красноармейский Воронежской области, специализировавшийся на выращивании сахарной свёклы. Здесь девятнадцатилетняя Аня после соответствующих курсов стала трактористкой.

— А я была голодная, шпигалица маленькая, но и трактор У-2 совсем небольшой, по мне. Главное руль держать покрепче, а то, неловко повернешь и свалишься под прицеп. А сзади бригадир командует: паши на глубину не менее 18 см. Пока несколько кругов сделаешь, в тракторе уже вода кипит, я в неё опускала мешочек с картошками. Когда сварится, остановлюсь, руки керосином вымою, землицей вытру, сяду, поем. И свёклу также варила. Однажды еду, бах, — и трактор встал: бок выбило. Подходит бригадир: — Если твоя вина, тюрьма тебе. Я ему и говорю: — Вот спасибо!
— Масло заливала?
— Заливала!
— Перетяжку делала?
— Делала.
— Шплинтовала?
— Шплинтовала.
— Жди, сейчас приедет комиссия, разберется.

Собрались мужчины, здоровые, крупные и я, шпигалица, перед ними. Залезла под трактор, проверила: масла полно. Комиссия выяснила: заводской брак. На этом моя карьера трактористки закончилась. Потом пришлось на волах в больших гарбах возить солому. Еду и говорю волам : —Цоб-цабе, а они меня слушаться не хотят! Спускаемся с горки на мост, а мои цоб-цабе увидели воду и побежали в пруд. Хорошо, гарба не перевернулась, я так и осталась сидеть на ворохе соломы, пока мои волы прохлаждались. Осенью я на волах же возила свёклу на сахарный завод, и никак не могла с ними управиться. Стоял 43-й год, однажды отец сказал: Освободили нашу Орловщину, давайте возвращаться домой, надоело мне на тебя, чумазую трактористку, смотреть.

Осенью 43-го семья вернулась в родные края. Город был почти полностью разрушен. Горожане чистили завалы, разбирали бывшую церковь на кирпич, сажали городской парк. Город постепенно принимал новый облик.

Первое время Анна Николаевна работала на должности налогового инспектора при городском финансовом отделе. Приходилось молоденькой девушке выявлять кустарей.

— А кто такой кустарь? — говорит Анна Николаевна, — сидит в полуземлянке дед хромой, подбивает башмаки, ему кто что принесет. Вызвал прокурор: я тебя посажу, ты с кустарями плохо работаешь. — А как я считать буду, сколько ему хлеба дали, сколько молока?

К великой радости Анны Николаевны на этой должности она побыла недолго и перешла заведующей общим отделом совета депутатов трудящихся малоархангельского района, затем была переведена на должность секретаря городского совета депутатов трудящихся Малоарханегельского района, где и проработала до самой пенсии.
Однажды Анну Николаевну послали в с. Каменка (пешком, разумеется), знаменитую своими каменщиками, чтобы найти мастера, который мог бы сделать постамент к памятнику Ленина. И такой мастер нашелся — Яшин Михаил Васильевич.
— Пришла в один дом, а хозяева обедают. На столе стоит большой чугун с похлёбкой, на лавках старики-хозяева, дети, внуки. И что меня поразило — они едят, а матершиной прихлёбывают. Ну, думаю, у них, видать, матерок на закуску.

Анна Николаевна вышла замуж, поменяв свою фамилию Аленичева на Макарова, в семье родились два сына — Виктор и Леонид. Сейчас у Анны Николаевны внук, три внучки и два правнука. Живет пожилая женщина у Леонида во Мценске, недавно отметила свое девяностолетие. Каждое лето Анна Николаевна возвращается в свой уютный домик, чтобы жить на родине.