Поэты как звёзды. Бывает, звезда уже погаснет, а её свет всё еще несётся к нам сквозь годы.
В этом году исполнилось 19 лет, как нет с нами малоархангельского поэта Виктора Внуков. Обидно, что многие жители города не знают о том, что рядом с ними жил, работал, горел творческим вдохновением талантливый человек. Рассказать о нём я могу благодаря младшему брату Виктора — Анатолию Кузьмичу Внукову.
Виктор Внуков родился в 1933 г. в д. Подкопаево Малоархангельского района. В большой семье, где росли трое братьев и сестра, он был вторым. Матери приходилось поднимать детей одной: отец пропал без вести на войне. Но, когда она получила предложение о замужестве, ответила: «Как же я за другого выйду, вдруг вернётся муж». Так и прождала всю жизнь.
Есть в русском языке очень точное слово «горемыки». Оно как нельзя более подходило к семье Внуковых.
— Нищета была страшная, — вспоминает Анатолий Кузьмич. — Дом два раза горел, и всё то барахлишко, что удавалось приобрести, гибло в огне. Спаслась семья от голода только благодаря коровке-кормилице. Молоко и лук — вся еда.
Позднее Виктор Внуков напишет: «На картошке, молоке и луке догонял ровесников своих». Чтобы дети не плакали и не просили есть, мама «заговаривала им зубы», рассказывая всякие байки, истории, на что Виктор ей как-то сказал: «Хитрая ты, мама. А есть всё равно хочется». У детей даже не было смены одежды. Пока мама стирала и сушила их вещички, ребятишкам приходилось сидеть голышом на печке. Бездетная семья хотела взять себе на воспитание одного ребёнка, но мама отказалась: «Помирать будем в кучке».
Чудесная у них была мама — добрая, ласковая, неутомимая труженица. Она была глубоко верующим человеком, а дети не понимали её веры, порой даже посмеивались.
— Сейчас, прожив жизнь, я осознаю, как мы были неправы тогда, — говорит Анатолий Кузьмич. — Попросить бы прощения, да не у кого.
Среди сверстников Виктор не по годам выделялся смекалкой, сообразительностью, мама часто советовалась с ним по разным житейским вопросам. А у деревенской ребятни он вызывал глубокое чувство уважения тем, что с ходу мог переделать любой стишок или считалочку. Постоит, подумает, блеснёт глазами и выдаст:
Аты-баты — шли солдаты,
Аты-баты — на восток.
Аты-баты — кто выходит?
Аты-баты — Колобок.
Колобком звали толстенькую девчушку. В деревне жил мальчишка Ваня, по-уличному Прон. Про него Виктор тоже сочинил стишок.
Уезжает наш Иван.
И причалил наш паром.
Сейчас руку я подам.
До свиданья, Ванька-Прон.
Смышленый мальчишка всё схватывал на лету. Показал ему сосед, как плетут корзины, и он начал плести, зарабатывать копейку. Несмотря на то, что Виктор прекрасно учился да ещё подтягивал в учёбе младших брата и сестру, школу пришлось оставить: чтобы прокормиться парень нанялся пасти гусей. Но жажда знаний была сильна. После армии Виктор самостоятельно изучил программу 9-10 классов, а впоследствии заочно окончил литфак Орловского пединститута.
Много профессий перепробовал Виктор Внуков, но его призванием была журналистика. В 1958 г. он приступил к работе в малоархангельской районной газете.
В городской столовой, куда он каждый день ходил обедать, присмотрел симпатичную девушку Лиду, повариху. Молодые люди поженились. Налаживать быт им пришлось в буквальном смысле слова с нуля. Лидина квартирная хозяйка подарила молодожёнам две ложки и две кастрюльки.
«Виктор тонко чувствовал природу, — рассказывает Анатолий Кузьмич. — Увидит травинку, былинку — ах, как хороша! Услышит птичку — восхищается её пением. Он замечал то, на что люди в повседневной суете не обращают внимания: плывущие облака, кружащиеся осенние листья, родник, пробивающийся из-под снега».
Стихи, порой, рождались спонтанно, сами собой, словно выплёскивались из переполненной впечатлениями души. Увидел раз поэт девушку, шедшую ему навстречу. Была зима, падал снег, превращая обычную горожанку в сказочную принцессу.
На её ресницы робко снег садится…
Ярче и живее и ещё милее
С ямочками щёки на морозе рдеют.
Однажды Виктор с Анатолием шли пешком в дальнее село. Мимо них на телеге проехала молодая женщина.
— Ты видел, видел? — спросил Виктор брата, когда телега прогромыхала мимо.
— Что? — не понял Анатолий.
— Как она посмотрела, ах, как она посмотрела!
Не из этой ли нечаянной встречи родилось стихотворение:
Глаза, в которых я тону,
Какому-то счастливцу прячут
Неповторимую весну…
Ах, если было бы иначе!
Поэт тщательно работал над словом, по нескольку раз переписывал стихотворения.
— Я, бывало, ему скажу: «Витя, хорошо же и так», а он покачает головой: «Нет, Толик, ты не понимаешь» — и черкает, черкает.
Многие орловские поэты были друзьями Виктора Внукова, часто приезжали в его гостеприимный дом, за беседой засиживались до глубокой ночи. Но самой большой удачей в жизни Виктора Внукова стала встреча с Александром Трифоновичем Твардовским.
Сейчас книга хранится у дочери Виктора Внукова — Елены. Виктор Кузьмич тяжело переживал смерть Твардовского, по словам жены, плакал, как ребёнок. Горькой утратой стала для него и смерть Дмитрия Блынского.
Жизнь Виктора Внукова была нелёгкой. В молодости он заболел сахарным диабетом. Постоянная диета, уколы, творческая неудовлетворённость подтачивали его силы. Находились и завистники, многие считали его чудаком, мечтателем, оторванным от реальности. При жизни ему так и не удалось выпустить книгу своих стихов. Лишь четыре стихотворения были помещены в коллективном сборнике «Орловские дали».
— Он был гордый, — вспоминает Анатолий Кузьмич, — вроде бы такой мягкий, покладистый. Уступчивый, но, если нужно было попросить что-нибудь, покланяться, становился как кремень.
— Виктор смотрел на жизнь сквозь розовые очки, — добавляет Лидия Егоровна. — Он был очень честным, порядочным, думал, что и другие такие же. А его часто обманывали, предавали. Это глубоко ранило Виктора.
В конце жизни, уже тяжелобольной, Виктор Внуков решился на отчаянный шаг, собрав в чемоданчик свои рукописи, ушёл из дома. Кому он хотел отвезти стихотворения, куда ехал, теперь нам не узнать. Его, потерявшего сознание, нашли на вокзале в Орле, отправили в больницу. Через полгода он скончался.
…Виктор Внуков всегда верил в человека, в его доброту, потому и написал словно в утешение себе:
Не печалься, моя поэзия,
Ведь не все сердца изо льда.
Кто сказал, что пути отрезаны,
Что неласковы города?
Елена Мусатова
Газета «Просторы России»
05.12.2001 г.