На муромской дорожке…
Какие речки у нас текут – мелкие, мутные, ни ширины, ни глубины. Только весной, вдоволь напившись талыми водами, они разливаются, показывают буйный нрав, отрезают населенные пункты друг от друга.
Село Дубовик расположено на речке с таким же названием. Если пройти мимо маленького пруда, то попадешь на Лысую гору, тропинка приведет к небольшому домику. Здесь, с дочерью Валентиной – учительницей Дубовицкой основной школы, живет Анна Кирилловна Новикова. В доме светло не столько от солнца, сколько от икон, лампадки, горящей перед образами.
Отцы
Уж если рассказывать о себе, считает Анна Кирилловна, то начинать нужно с отца Кирилла Ивановича Богатырева. Он воевал в первую мировую, перед уходом на войну обручился с милой девушкой Катериной. Родители сговорились, дело было решенным. Семь лет Катя ждала жениха, попавшего в плен.
Любили раньше в деревнях петь: «На Муромской дорожке стояли три сосны». Хорошая песня, жалостливая, а главное – жизненная. Именно так и получилось в Катиной судьбе. Вернулся ее долгожданный сговоренный жених с молодой женой, высокой черноглазой немкой.
Какой показалась ей, приехавшей из чистенькой Германии, русская деревня, когда в распутицу ногу не вытащишь из грязи? А может сельская жизнь, требующая физического труда, непосильным бременем легла на плечи иноземки. Или волновала сердце Кирилла близость некогда любимой невесты. Но жизнь молодых не заладилась, и однажды немка убралась восвояси. Разбитое сердце Катюши начало понемногу заживать. Наконец, после долгих лет ожидания состоялась свадьба с любимым, а счастье блеснуло где-то вдали, а в руки не далось. Родила Катя трех сыновей и дочку Анну. Двое сыновей трагически погибли в детстве, третий – на войне.
В колхоз Кирилл Иванович вступать отказался наотрез. Хозяйство у него было крепкое, решил, что сам справится.
Таких «непокорных» набралось восемь семей. Единоличникам даже хлеб в сельпо не продавали. Приходилось ездить в город.
– Бабушка была мудрая, а дед умный, – вспоминает Валентина Михайловна. – Он тонко чувствовал красоту: везде, где жил, сажал сады. Построил дом на этой горе, Лысой ее прозвали из-за того, что здесь ничего не росло, и посадил сад. В доме дедушки было очень интересно: в клетках жили канарейки, щеглы, во дворе стояла голубятня. Бабушка сердилась, что из-за голубей белье не вывесишь на просушку. Дед ей не перечил, вздохнет, соберет птиц в мешок, отнесет к речке и выпустит. Так они раньше деда назад возвращались.
– Ты пойми, – втолковывал дед бабушке, – не могу я божьим птахам головы рубить.
Дед был страстным охотником, настоящим, старой закалки. Начнет рассказывать – заслушаешься. Сам мастерил инструменты, и лыжи у него были самодельные. Дедушка всегда старался доставить нам, внучатам, радость. Под Новый год пойдет в лес, срубит елочку, навесит на нее конфет и нам принесет.
Не менее колоритной фигурой был свекор Анны Кирилловны – Федор Сергеевич Новиков. Его первая жена умерла, оставив годовалого Мишу. Вдовел Федор недолго, привел молодую жену Катю.
– Мой муж Михаил часто повторял: не та мать, что родила, а та, что вырастила, – вспоминает Анна Кирилловна. Нрав у свекра был крутой, чуть что не по нем – за ремень хватался, а Катя руку подставляла: «Меня ударь, не трогай Мишеньку». Жили бедно, и когда Катя поняла, что ждет третьего ребенка, стала «мыслями смущаться». По примеру подруг собрала вещички и потопала в город в больницу. Позже Екатерина Андреевна рассказывала: «Только я еду разложила, чтобы подкрепиться после дороги, врывается в палату муженек. Борода торчком, а в руках кнут. – Запорю, заревел, ты что удумала? Я чуть куском не подавилась. Забрал он меня домой, а спустя положенное время родилась третья дочка. И ничего, всех вырастили, всем нашлось место под солнцем».
Трудные годы
Во время войны село Дубовик в одночасье стало деревней. Немцы были на постое в деревянной церкви, намудрили что-то с печкой и здание сгорело до тла. Когда пришли наши, Анна Кирилловна помогала в госпитале, стирала бинты, носила воду.
– Натерпелись мы и после войны, – говорит Анна Кирилловна, – работы было много, а людей мало. За зерном для посевной ходили на станцию за двадцать километров, весной всю грязь соберешь. Поля были заминированы. Раз шли мы за солью, ребятишки впереди бежали, собирали гильзы от снарядов, да и подорвались.
На себе мешки с зерном тащить было тяжело, а корову вместо лошади попробуй запряги, она к ярму не приучена, злобой откликается. Бывало, на станцию едешь – еле ноги передвигает, а домой бежит – пена изо рта. Когда в колхозе появились лошади, стало легче, а с тракторами и вовсе дело на лад пошло.
Анна Кирилловна награждена медалью «За доблестный труд в годы войны».
Замуж Анна Кирилловна вышла после войны. Михаил Федорович с фронта вернулся инвалидом. Он не любил вспоминать войну. Михаил Федорович отлично разбирался в технике, хотя был самоучкой, до всего доходил своим умом. В его документах было написано: «из крестьян-единоличников», поэтому в учебные заведения Михаила Федоровича не принимали. Но руки у него были золотые. Мастерил бороны, сошники, прочий сельхозинвентарь. Во дворе поставил бочку, в нее наливал воду, насыпал картошку, крутил ручку – картошка мылась.
Родной корень
У Новиковых родились четыре дочери: Лидия, Галина, Татьяна, Валентина. Выросли и уехали из родного дома. Валентине довелось жить в Украине, Казахстане, Германии, Москве. Много лет приезжала в родительский дом в гости, но уже 12 лет хозяйничает здесь.
– Это меня дед обрек, – смеется Валентина Михайловна. – Сказал: «Построю дом, и ты будешь в нем жить, чтобы корень наш не засох». Так и вышло. Сельская жизнь мне по душе. Здесь есть то, чего не найдешь в городе – тишина и покой.
У самой Валентины Михайловны трое детей. Двое уже взрослые, а младшая дочь живет с мамой, она еще школьница. Теперь и Валентина, как когда-то Кирилл Иванович хочет, чтобы кто-нибудь из ее детей остался в домике на Лысой горе.
Елена Мусатова
Районная газета «Звезда»
18.01.2005
