Моряк Миша Клевцов
Моряк Миша Клевцов — русоволосый, синеглазый, крепкий и сильный, был командиром взвода разведчиков. Душа коллектива, к нему все тянулись, чтобы получить дозу здорового настроения. Будь моя воля, присвоил бы ему офицерское звание и должность политрука без всякого окончания военной академии. Бойцы стремились услышать каждое его слово, уж больно интересно рассказывал он о случаях из современной жизни и исторического прошлого.
Миша был жизнерадостным, умным, веселым и его оптимизм передавался другим. Мы восхищались его смелостью, находчивостью, чувством юмора.
Помнится один из эпизодов нашей военной жизни. Было это на Орловско-Курской дуге. После ожесточенных боев с 5 по 12 июля, немцы выдохлись и стали отступать на запасные позиции. А мы пошли вперед без боя. Остановились на железнодорожной станции Малоархангельск. От здания вокзала там осталось несколько полуразрушенных стен, а из-под битых кирпичей виднелись паркетные плитки бывшего зала ожидания. Под паркетным полом сохранился вместительный полуподвал. Там было прохладно и хорошо в жаркий июльский день, и мы спустились туда.
Так получилось, что тогда с нами не оказалось ни одного офицера. После напряженных боев душа просила передышки, отдыха, какого-то просвета… Клевцов был с нами, и мы, как всегда, надеялись услышать от него что-нибудь ободряющее. Наш товарищ не заставил нас долго ждать.
В полуподвале собрались бойцы из разных взводов и подразделений, разных воинских званий. Вдруг Клевцов дает команду:
— В шеренгу становись!
Его команде могли подчиниться не все, поскольку по званию Миша был только старшим сержантом.
Но, зная его характер, мы поняли, что Миша задумал какую-то веселую затею, и поэтому охотно встали в строй!
Совсем недавно, в первые дни сражения на Орловско-Курской дуге, произошел такой случай: ездовой кухни, чеченец Мусса Магомедов, в самый разгар боя проскочил на своей лошадке к нам. Обед привез! Но обедать в такой момент, это все равно как предлагать пожарным поесть, когда они тушат горящий дом:
— Давайте пообедайте, а потом закончите тушить!
Мы, конечно, Муссу прогнали, чтоб укрылся от стрельбы. Но случай этот помнили. И Клевцов сейчас об этом вспомнил.
— Мусса Магомедов, шаг вперед! — скомандовал Клевцов. И тут он произнес такую патриотическую речь о мужестве, о подвиге Муссы, что ни одному, наверное, нашему политруку не суметь так красиво и пламенно высказаться.
— Дорогие друзья, товарищи! — говорил Клевцов, — Все вы мужественно и храбро сражались с ненавистным врагом. Каждый из вас достоин чести и похвалы! Мы отстояли свои позиции. Каждый на своем месте вершил общее дело!..
И пошел, и пошел говорить. Мы даже перестали улыбаться и хихикать, забыв, что затевалась шутка, стояли, как завороженные. Как он красиво говорил!
— Но, дорогие товарищи, мне хочется особо отметить нашего кормильца Муссу! Все вы были свидетелями, как он в разгар боя, рискуя жизнью, привез нам обед. Он заботился обо всех нас! За этот подвиг, за заботу о боевых товарищах награждаю Муссу Магомедова железным крестом!
И здесь он вытащил из планшета настоящий немецкий крест и, в шутку, конечно, повесил его Муссе при нашем веселом оживлении. Мусса сиял от удовольствия, а мы просили:
— Дай посмотреть!
Мы понимали, что это шутка, что крест противника для нас — простая железка, а немцев мы бьем и в хвост, и в гриву! Но зато и настроение у всех поднялось так, что и театра не надо!
Но вдруг, немного погодя, к нам заглянул политрук. Заметил наше хорошее настроение, узнал, что все у нас в порядке, и остался доволен. Лицо добродушное. Но тут он увидел у Муссы этот злополучный крест, подошел и спросил:
— Мусса, ты где это взял?
А Мусса улыбается:
— Это меня Клевцов наградил!
Политрук возмутился:
— Сними сейчас же эту гадость! — и потянулся к чеченцу, чтобы сорвать крест.
Но Мусса закрыл ладонью «награду» — жалко отдавать красивую штуку! Политрук негодовал:
— Хозяин этого креста столько наших людей погубил! Руки мыть надо после того, как ты подержал эту гадость! А тебе, Клевцов, десять суток ареста! Снимай ремень и гимнастерку!
У Миши Клевцова на гимнастерке были медали «За отвагу», орден Боевого Красного Знамени, который прикручивался гайкой, как и орден Красной Звезды. С ними садить под арест нельзя, а откручивать Михаил отказался… И вот политрук назначил часового и приказал отвести арестованного в будку из шпал, которая чудом сохранилась на станции после бомбежек. Там путевые рабочие складывали лопаты, ломы…
Повели туда нашего Клевцова, а мы следом! Завели в будку, а мы просим часового:
— Дверь не закрывай!
Видит политрук, что мы не отходим от будки, не даем скучать арестованному. И побыл наш любимец под арестом не более часа. Вернули Клевцову гимнастерку с наградами и ремень, а освобождая его из-под ареста политрук добавил с улыбкой:
— Тебя, Клевцов, разве накажешь? Вон они как за тобой — как пчелы за медом!
Сколько бы лет ни прошло, но никогда не забудутся боевые товарищи, с которыми мы были рядом среди огненного ада сражений, с кем вместе проходили испытание на прочность, защищая любимую Родину. Их лица и голоса — в моем сердце. И среди них — незабываемый и яркий образ неунывающего парня-моряка Миши Клевцова, который мертвой хваткой брал врага, и был не только отважным разведчиком, но и душевным, замечательным человеком.
Михаил ГРЕКОВ,
ветеран Великой Отечественной войны и труда.
Газета «Жизнь района» №78 23.07.2009
Город Куса Челябинской области
