Гражданская война, 1919 год, Малоархангельск. Первоисточник истории с переодеванием.
В продолжение истории с переодеванием, вернее, начало: история от первого лица непосредственного её участника, Василия Прохорова. Воспоминания Василия Прохорова, вошедшие в издание «Москвичи на фронтах гражданской войны. Воспоминания. — М.: Московский рабочий, 1960», как видно из текста, стали основой книги Михаила Александровича Паланта «Курсант Аня» (1985 год).
В. В. ПРОХОРОВ
Член КПСС с 1918 г. Боевик подпольного отряда Камо. С 1919 по 1921 г. активный участник гражданской войны. Пулеметчик-партизан на Южном и комиссар батальона на врангелевском фронте. С 1922 по 1927 г. был на руководящей комсомольской работе в Бауманском районе города Москвы; в последующие годы — в Сибири и Москве на хозяйственной работе.
Из аннотации к воспоминаниям В. В. Прохорова «Камовцы на фронте».
… Махарадзе стянул большую часть отряда в село, которое находилось недалеко от города Малоархангельска.
Малоархангельск несколько дней в состоянии безвластия. Здания, в которых были советские и партийные учреждения, мертвы. На улицах тихо и безлюдно. Все эвакуировалось. Но 26 сентября улицы и дома заметно ожили. Население города, состоявшее в основном из мещан, лавочников, лабазников, гимназистов, интеллигенции, после эвакуации города находилось во власти самых противоречивых слухов. Всюду говорят о приближении к городу деникинской армии. И действительно, к вечеру под городом остановились войска. К зданию уездного исполкома прискакали кавалеристы. От дома к дому, от улицы к улице, точно быстро разлившаяся река, потекла весть — деникинцы подошли к городу. К зданию уездного исполнительного комитета понемногу, с опаской стекаются горожане. Риск большой, но как можно устоять! Ведь белогвардейцев-то не видали всю гражданскую войну. Тем временем командир части, которого называют «господин полковник», развалившись в кресле бывшего председателя исполкома, внимательно слушает высокого, с выправкой офицера.
— Простите, — прервав высокого господина, проговорил полковник, — я правильно вас понял — вы пробираетесь яз Москвы в корпус его превосходительства генерала Мамонтова?
— Так точно-с.
— Прекрасно, — говорит полковник. — Оставьте свой адрес моему адъютанту, я вас приглашу попозже.
Отпустив высокого господина, полковник приказал впустить депутацию от горожан Малоархангельска,
С низкими поклонами, слащаво улыбаясь, пять человек, осторожно переступая, вошли в кабинет.
Полковник встал.
Оглядев остальных вопрошающим взглядом, один из депутации, выдвинувшись на полшага вперед, срывающимся от волнения голосом начал:
— Ваше превосходительство, от имени горожан приветствуем вас и в вашем лице дорогих, долгожданных освободителей. Страдая от ига большевистского, мы с трепетом и надеждами следили за вашими победами…
— Я рад, — сказал полковник, — дослушав приветствие и наклоном головы поблагодарив за это, — видеть в вашем лице граждан, болеющих за поруганную родину… Я надеюсь, что каждый солдат нашей армии найдет при вашей помощи теплый прием.,.. Час освобождения близится… Скоро под звон колоколов Белокаменной мы вступим в Москву…
Отпустив делегатов, полковник отдал приказание ввести полк в город.
Площадь и прилегающие к ней улицы заполнены осмелевшей буржуазной публикой. Пересуды в этой разношерстной толпе вертятся вокруг вопросов: много ли войск, как обмундированы, где стоят красные, будут ли грабить и насильничать белогвардейцы, восстановят ли власть земской управы…
— Идут… идут… идут, — загудела толпа.
Подавшись вперед, приподнявшись на носки и вытянув шеи, люди с жадным любопытством смотрят вперед, вниз улицы, выходящей на площадь. Оттуда четким, размеренным шагом, держа равнение в рядах, блестя штыками и крепко прижав ружья к плечу, в город входит колонна войск. Чем ближе к центру города, тем смелее несутся из публики приветствия проходящим взводам, ротам, эскадрону.
— По-о-о-лк… стой! Смир-р-но-о!
Солдаты вытянулись и застыли. На импровизированную трибуну влез солидный интеллигентный господин во фраке. Выждав с минуту, он начал свою речь.
— Господа офицеры! Солдаты доблестной русской армии! Два года родина наша стонет под режимом комиссародержавия… Попрана свобода…
Господина во фраке сменил солидный, в новой поддевке и картузе купчина. Покашливая, он благодарит избавителей.
— Мы по-христиански поделимся с вами тем, чем бог послал. Мы откроем свои лавки, и каждый воин возьмет, что ему нужно.
— Ур-ра! — гаркнули солдаты.
— Да поможет вам бог на бранном поле против кровопийцев!
На трибуне безусый юноша в гимназической тужурке.
— С этой минуты я отдаю себя… — Гимназист запнулся… — Я вступаю в ряды «добровольческой армии» и буду бороться под ее знаменами до последней капли крови. Все на Москву! — с писком вырвалось у гимназиста.
Площадь, уже наэлектризованная, разразилась хлопками, криками «ура». Некоторые горожанки подносят платки к глазам.
Приветствия окончены.
Взвод за взводом полк расходится по отведенным квартирам, сопровождаемый группами малоархангельских горожан.
Господа офицеры в буквальном смысле поражались обилием и роскошью сервированных столов, которыми их встречали гостеприимные горожане. Если господ офицеров удивило обилие вин и закусок, то хозяева были поражены исключительной скромностью господ офицеров в выпивке, их сдержанностью при определении прогнозов на ближайшее будущее — армия не должна заниматься политикой.
Штаб полка усиленно работал и не зря. Всю ночь из ворот и подъезда здания штаба выходят группы солдат во главе с офицерами и расходятся по разным направлениям. По городу скачут кавалеристы. Под конвоем солдат идут арестованные граждане.
Утром несколько безусых гимназистов горячо спорят невдалеке от подъезда, над которым крупно на листе бумаги написано: «Запись добровольцев». Вот трое из них, явно бравируя своей решимостью, вошли в подъезд.
Среди еще немногочисленных групп горожан, первыми явившихся на площадь, выделяется прилично одетый господин в пенсне. Не называя источников своих «последних известий», он с жаром рассказывает:
— Вы слышали? Орел уже занят дроздовской дивизией! Красные так бегут, что не успели вывести эшелоны…
В одной из комнат штаба производится регистрация бывших советских служащих. Здесь настроение хмурое. Говорят шепотом о своей возможной участи.
В одной из комнат, окном выходящей во двор, начальник контрразведки терпеливо выслушивает одного из доносчиков.
— Поручик! По указанию этого господина арестуйте и доставьте отца и жену комиссара.
— Слушаюсь! — И поручик в сопровождении доносчика уходит.
— Это кто?
— Коммунист, ваше благородие. Работал у большевиков в комитете, — быстро проговорил доносчик.
— Туда, — плеткой махнул начальник на штаб.
В комнате рядом с кабинетом полковника происходило бурное обсуждение кандидатур в состав уездной земской управы.
Выразив удовлетворение по поводу единодушия при конструировании земской управы и пообещав сообщить свое мнение завтра, полковник объявил, что по случаю образования новой власти будет проведен парад войск, который будет принимать земская управа.
28 сентября 1919 г. на площади города Малоархангельска полно горожан, с любопытством наблюдающих за подходящими к площади войсками.
Вытянувшись во всю ширину площади, полк замер по команде «смирно». Из здания штаба выходит полковник и весь состав земской управы.
Зрелище, безусловно, достойное всеобщего внимания. Выхоленный господин во фраке и пенсне, с цилиндром на голове шагал рядом с человеком в новой суконной поддевке, с окладистой бородой, с суконным картузом на голове, и лавочником, у которого массивная цепочка часов блестела по всему животу.
Полковник медленно входит на трибуну. Земская управа разместилась перед трибуной. Народ почти вплотную стоит по обе стороны трибуны. В ожидании чего-то особенно торжественного, красочного постепенно смолкает шум разговоров.
Полковник молча обводит глазами выстроившиеся войска и притихших горожан, затем медленно поднимает правую руку над головой и вдруг резким движением опускает ее вниз. И по этой команде Сандро Махарадзе (а это был он) сотни голосов построившихся к параду партизан нашего отряда прорываются мощными словами гимна. Присутствующие потрясены. До них ясно доносятся слова гимна:
Вставай, проклятьем заклейменный,
Весь мир голодных и рабов!
Кипит наш разум возмущенный
И в смертный бой вести готов…
Сотни жителей смотрят друг на друга, как бы спрашивая: уж не сон ли это? Но нет, это не сон. Слишком знакома мелодия пролетарского гимна «Интернационал». На лицах многих удивление сменяется явным выражением страха. Языки точно приросли к гортани.
Горожане, невзирая на пол и возраст, бросаются во все стороны. Площадь опустела в течение нескольких минут.
К новым избранникам города, даже не пытавшимся последовать примеру горожан, подошел взвод нашего отряда и, построив «земцев» по четыре в ряд, повел за город…
Вслед за земцами конвой 1-го партизанского отряда особого назначения погнал еще 22 человека из числа доносчиков и контрреволюционеров, среди которых было несколько офицеров и шпионов.
«Добровольцев» припугнули и распустили. Распустили и всех «арестованных» и бывших советских служащих. Некоторым из них порекомендовали скрыться из города, который предполагалось оставить.
Не сделав ни одного выстрела, наш отряд выявил и отправил в Орел более 50 отъявленных врагов Советской власти. Операцию с перевоплощением из красных в белые отряд провел на высоком уровне, артистически.
[…]
Аннотация к изданию «Москвичи на фронтах гражданской войны. Воспоминания. — М.: Московский рабочий, 1960»
В настоящем сборнике публикуются воспоминания москвичей — участников гражданской войны 1918-1920 гг., в которых освещаются многие интересные эпизоды, имевшие место на всех наиболее важных фронтах. Раскрываются невиданный героизм и мужество, беспредельная преданность трудящихся нашей страны Коммунистической партии и Советской власти.Отрывок публикуется по сайту «Военная литература» militera.lib.ru. Полностью прочесть воспоминания можно, скачав архив .
