Женщины нашей семьи
Мельникова Галина Дмитриевна — фельдшер-акушер Гнилоплотского ФАПа. Когда ей не позвонишь, то к одной бабушке она бежит, то к другой, давление меряет, уколы делает, семьи посещает. Галина Дмитриевна пишет заметки в районную газету, последняя была посвящена матерям. Сегодня она рассказывает о женщинах своей семьи.
Моя мама Маслова Надежда Дмитриевна жила в деревне Мокрое. У мамы было шесть детей, мы с братом Станиславом двойняшки. Отец Дмитрий Константинович воевал, с фронта пришёл с наградами.
В школу мы с братом пошли шести лет. Семь нам исполнилось только второго октября, учились хорошо, даже награду получили — путевку на Чёрное море. Школа была в селе Луковец, и мы жили в интернате. У нас была очень добрая воспитательница Анна Николаевна Селихова. Я ей звоню и пишу. Анне Николаевне весной прошлого года исполнилось 80 лет. Мы, бывшие воспитанники, даже благодарность ей писали в Орловскую Правду.
Вспоминаю маму, какая она была добрая и заботливая, никогда не сказала грубого слова. Днём она работала, а ночами писала письма сыновьям в армию.
Мама была красивая, и сколько ж на её долю, как и на долю любой крестьянки досталось. Стирала то на речке, то на копани, простыла, болела долго. Мама всё молилась. Мы ляжем спать, откроем глаза, она стоит на коленях и молится за нас. Ведь правду говорят, что материнская молитва со дна моря поднимает.
Помню, мама лежит больная, жалуется, что сил нет, а за мной прибегают(я уже фельдшером работала), то под трактор мужчина попал, то аппендицит у ребёнка. Мама говорила: беги, дочка, спасай людей. Она всегда меня учила: никому не груби. И говорила: я счастлива тем, что у меня дети хорошие.
Мама вышла замуж шестнадцати лет, муж был намного старше, он погиб на войне. Мамина сестра умерла с голоду в 46 году, оставив дочку, и второй раз мама вышла замуж за сестриного мужа и еще родила пять детей. Раз в интернате нас спросили: «А как там неродная?» Я долго плакала, как это неродная, даже и не знала, что старшая сестра от другой матери, мы все росли одинаково. Я её очень любила, она мне и косы заплетала, и к школе готовила.
Мама нам рубашки шила, кофточки, пряла, вязала, овец стригла. Был у нас сад, держали корову, папа валял валенки. В бочках солили капусту, огурцы, мочили яблоки. И как мама всё успевала делать? Мы с братом двойнята, болели постоянно вместе. У нас пала корова, и мама очень плакала, потом родственники с Украины помогли нам купить корову, она была дорогая. Раз сварили варенья двухведерный чугун. Мама была на работе, пришла, бабушка говорит: «Я поросят покормила». А сама им этот чугун варенья вылила.
Папа нам, детям, рассказывал, как ходил в разведку. Вспоминал войну и плакал. Мне очень дорого то, что он воевал, низкий ему поклон за это. Отец почту возил, бригадиром был. Он очень хорошо плясал, на балалайке играл, на гармони, всё умел, он был очень весёлый.
Мы когда все вместе собираемся, вспоминаем своё детство, смеёмся. Как я в школу в жёлтых ботинках пошла, у них носы загибались, как сестрёнка в половодье чуть не оступилась и не утонула.
Я училась в Орле в медучилище, домой ездила, билет брала до Глазуновки и сэкономила какие-то денежки. И додумалась привезти маме из Орла трёхлитровую банку газировки, на вокзале по стакану покупала. Дорога в деревню через кладбище, был вечер, я оступилась, упала в бурт, ручки у чемоданчика, в котором банка была, оторвались, но банка не разбилась, привезла я её маме. До дома мы, порой, добирались на самолёте. Это было быстро и удобно, 35 минут и ты уже в Луковце.
Мамина свекровь Маслова Анна Самсоновна из деревни Мокрое ходила в Даймен, там был слепенький Валентин. В Мокром, на посёлке Бочок, жили несколько Анек. И каждую звали по-своему: Курочка, Анна Николаевна, наша была Самсоновна, ещё Нюрка и девочка Аня. Бабушка, когда молилась, всегда плакала. Ни одной таблетки не приняла. Мамина мама, помню её звали Дарья, дожила до 98 лет. Было половодье, речка разлилась, мамин брат собрался прыгать на льдину, бабушка увидела это, закричала, и её парализовало. Мама за бабушкой долго ухаживала.
Когда мама стала болеть, я подумала, что обязательно буду её лечить. Когда мама умерла у меня был полуторогодовалый сын Саша. Он родился в день тысячелетия крещения Руси. Когда мамы не стало, я подумала, что жизнь для меня кончилась. При жизни я ни разу у неё не попросила прощения, а теперь, уже поседевшая, прошу прощения за всё.
Свекровь Мельникова Агриппина Фёдоровна прожила 97 лет. Многодетная и многовнучная. У неё было семь дочерей, три сына. Уходила она в мир иной, оставляя большую семью: 37 внуков, 37 правнуков и 4 или 5 праправнуков. И в поле, и под снопами рожала, и за матерью парализованной смотрела, и муж Евстафий Андреевич пришёл с войны инвалидом — он был без руки. И хозяйство большое держала, телят, овец водила.
Хатёнка у свёкоров была маленькая. Родится ребёнок, все с харчами на проведки идут, кто курёнка, кто ещё чего несёт. Плясали — хатёнка ходуном ходила, так каждому ребёнку радовались. Тем ещё Агриппина Фёдоровна приметная была, что всегда пела песни, частушки. Раз пришли мы к ней, она и запела:
И девки тут, и молодки тут,
А мы, старые бабули, к нам никто не идут!
В войну она вернулась домой с Украины с двумя грудными детьми. Уехала туда восемнадцати лет, в детском саду работала, её дети Риммой звали. А когда началась война, ей мать как-то передала, чтобы она возвращалась домой. Старшая дочь была с 38-го, второй ребёнок с 41-го. И ведь дошла! Младшего свекровь оборачивала шалью, тогда были такие суконные в клетку. Встретилась им цыганка: «Продай шаль». Свекровь заругалась: «Ты последний крест с ребёнка снимешь, ишь, шаль ей понравилась». Свекровь никогда слова матом не сказала, ровная, спокойная, по свадьбам ходила, по проводам, пела и плясала. Муж на побывку с войны приходил, после побывки ещё ребёнок родился.
Я, бывало, к ней приду, она уже старенькая была.
— Мам, ты ела?
— Не едомого царства нету. Ела, конечно.
У бабушки Гриппы была в Жареном сестра Клава. В войну Гриппа как-то шла от неё и несла детям бутылку молока. А тут немец: «Отдай!». И бутылку из рук выбивал, и ругался и грозился, а Гриппа молока не отдала, принесла детишкам.
Одевала детей бабушка Гриппа в комиссионном магазине. Накупит товару и всегда они у неё чистенькие, аккуратненькие.
У меня самой трое детей две дочери Оля Валентина и сын Александр. Недавно дочка Оля третьего ребёнка родила — внучку. Сейчас у меня пять внуков и одна внучка. Я самая счастливая бабушка на свете.
И вообще я счастливый человек. И стихи написала про это.
Если кто-то обидел вас,
Не спешите им делать больно.
Много в мире других прикрас.
Ну а злого и так довольно.
Я вставала в пять утра, доила корову, готовила завтрак и бежала на остановку, то совещания у нас были, то акушерские занятия.
В своей работе и на лыжи становилась, и на лошади верхом ездить приходилось, на велосипеде, а сколько дорог и тропинок исхожено пешком. Бездорожье, «скорая» доехать не может. До асфальта на лошади, тракторах больных вывозили. Стаж не прерывался, он у меня составляет 41 год. Я приняла около десяти родов, каждые помню. Волновалась, конечно, ведь за ребёнка и мать в ответе. И в «скорой помощи» роды принимала, и в пожарной машине одна женщина родила. Около Каланчи, населённый пункт у нас такой был, начала женщина рожать. Я кричу шофёру: стой. Ребёнка из юбки вынули. Побежала я ближайший домик хоть ребёнка положить да обработать. А там грязь, приткнуться некуда. Но у меня всё с собой и одеяльце, и инструменты. Всё сделала, как положено.
В 72-м году я начала работать я пришла работать в Луковской участковой больнице фельдшером-акушером. С 76 года заведую ФАПом Гнилой Плоты. У меня было шесть деревень, около двух тысяч человек, в Гнилоплотской школе учились 150 ребятишек.
Мало народу осталось в когда-то полнокровной деревне.
И про это есть стих.
Уезжают парни из села
И девчонки тоже уезжают.
А рабочая сила и в селе нужна,
А они ведь этого не понимают.
Я уже ветеран труда. С работы уйти не могу, кто за меня будет ходить, уколы делать.
Я и в школе часто бываю не только как медик, выступаю на собраниях, в клубы, агитирую за здоровый образ жизни. Мы в детстве, в юности и на лыжах бегали, и на свежем воздухе играли, помогали родителям, здоровее были. А что теперь с молодёжью творится. Смотреть больно.
Я счастливый человек и детьми, и внуками. Ещё и тем я счастлива, что люблю свою работу.
Маша Никитушкина
