Сто лет — как один день
Татьяна Матвеевна Журавлёва родилась в с. Александровка Малоархангельского уезда сто лет назад — 14 января 1903 г. Татьяна была первым ребёнком у родителей. Отца так расстроило появление на свет дочери, а не сына, что он ходил в церковь, вымаливать наследника, на Пасху в соседнюю деревню носил иконы, и Бог детьми не обидел. Родилось ещё одиннадцать детей, в семье мальчиков и девочек стало поровну, в живых осталось тоже поровну, но вдвое меньше: по трое. Грамоте Татьяна не выучилась: за хозяйственными заботами некогда было в школу ходить.
— Помню, зимой лучину зажигали рано, мы с матерью прядём, а мать ещё люльку ногой качает, напевает колыбельную. Часов не было, и случалось, что восток начинал розоветь, а мать ещё спать не ложилась. На её руках и ногах были большие шишки, они появлялись оттого, что с ранней весны, когда ещё не начинались полевые работы, мать в лаптях стояла в воде, резала торф.
Самое веселье у нас было на Святках. Мы мастерили ледянки: плетушки обмазывали навозом, обливали водой и выставляли на холод. На этих ледянках катались с горок. Для катания приспосабливали и скамьи, усаживались на них рядком несколько человек, а если ненароком свалятся — смеху больше. На Святках у молодёжи были свои гулянки, у замужних женщин — свои, а мужики собирались отдельно, играли в карты. Эти мужицкие «посиделки» с картами и самогоном наносили, порой, ощутимый урон семьям. Уедет глава семейства на лошади, обутый, одетый, а домой вернётся разутый, раздетый. Был у нас парень, Рыжий его звали, собрался жениться, купил костюм. Валенки у него были новые с галошами, да напоследок решил гульнуть. Домой вернулся в исподнем, так и не женился в тот год.
В девятнадцать лет пришла пора думать о замужестве. Сердечными привязанностями дочери отец с матерью не интересовались, за кого просватали, за того и замуж нужно выходить. Как-то шла Татьяна за водой, мимо на телеге проезжали мать с сыном, девушка им понравилась. Скоро справили свадьбу. Когда молодые, уже обвенчанные, ехали домой из церкви, даже словом не перемолвились, видели-то друг друга только на сватовстве.
На следующее утро молодые ходили на колодец «белиться», а ряженые, измазанные сажей бабы старались не дать молодой жене донести до дома ведро воды. Этот обычай до сих пор сохранился в некоторых деревнях.
Можно было вытерпеть всё: и работу в колхозе «за палочку», и постоянное недоедание, о котором в частушках пели — «коневик, лебеда — наша главная еда», если б не война. К счастью, муж Пётр Алексеевич вернулся домой с фронта.
— Мы после войны и мужиков, и скотину заменили. Как-то несли зерно со станции, опустился туман, деревня хоть и близко, а не поймём где. Заблудились. Наткнулись на блиндаж и до утра в нём сидели, всю ночь глаз не сомкнули, думали, а вдруг опять бой начнётся. Натерпелись страху. А был ещё случай. Дали посевное зерно — сталинскую помощь. Его везли трое колхозников, двое на волах, один на лошади. Утром в Александровку ехал на велосипеде милиционер. Глянул: стоят волы, один мужик спит на бричке, другой под ней. Милиционер заругался, мол, зерно проспите. Тронул спящего за плечо, а он мёртвый. Заподозрили третьего колхозника — Тихона, его нигде не могли найти. В сентябре одна женщина шла из города в Александровку и увидела рой мух, думала дохлая собака, а это было тело Тихона. Потом говорили, что мужчин убил дезертир, ему нужна была лошадь.
Жизнь потянется — всего достанется. Собирала Татьяна Матвевна колоски, за которые можно было угодить в тюрьму. Да только есть всем хотелось. Выкосят рожь, женщины подбирают потерянные колоски и приговаривают: «Ты меня, подруга, не видишь, а я тебя». Дома зёрна отшелушат, на кирпичах перетрут и каши наварят.
Троих детей родила Татьяна Матвеевна: двух дочерей и сына, пережила всех троих, давно похоронила и мужа. Зато греют сердце трое внуков, шестеро правнуков и четверо праправнуков.
Быстро летит время. Сто лет — не один день, но и они прошли. «Ненагляден белый свет, — сказала Татьяна Матвевна, — сколько живу, а наглядеться не могу».
Елена Мусатова
Районная газета «Звезда»
17.01.2003
