Home » История: Великая Отечественная

А. Поляков о сражениях десантников 3 Гв. ВДД на Малоархангельской земле. Письмо пятое.

27 ноября 2011 7 комментариев

А. Поляков.

Здравствуйте дорогие юные друзья!

Письмо А. Полякова поисковикам — первая страница.Шлю? вам сердечный привет и самые искренние поздравления с 55-летней годовщиной Советской Армии и Военно-морского флота.

В этом письме я продолжу свои воспоминания и закончу рассказ о сражениях десантников 3 Гв. ВДД на вашей родной Малоархангельской земле.

Итак, четыре дня мы отбивали атаки немцев, наконец-то наступила ночь. Воздух очистился от гари и пыли. Жара тоже спала. Дышалось легко. Наступила пауза, но разведчики оставались на наблюдательном пункте. Мой ординарец разведчик Костя Куницин вёл наблюдение в стереотрубу за передним краем противника, который был от нас всего в нескольких метрах. Мы слышали гортанную немецкую речь и звук губной гармошки. Немцы тоже не спали. Фашисты протянули вдоль своего переднего края проволоку с подвешенными пустыми консервными банками и при малейшем шуме от страха открывали ураганный пулеметно-автоматный огонь в нашу сторону и освещали ракетами местность. Обстановка и ночью была напряженная. Несмотря ни на что, у стены на соломе и ельнике вповалку спали уставшие артиллеристы. Их не могли разбудить даже близкие разрывы тяжелых снарядов. На ящике из-под снарядов сидит вместо телефониста командир отделения разведки сержант Харламов Телефонная трубка у него привязана к уху, а сам он набивает патронами диск к автомату.

— У кого есть ещё пустые, давайте заодно набью, — предлагает он.

— На мои, — говорит сидящий у стола командир взвода управления батареи, лейтенант Безбородов, и передает ему 2 диска.

— Давайте, давайте с утра опять полезут фрицы.

А вот в землянку ввалился старшина батареи Примаков. Вместе с ним повар Глушков. Они принесли обед и суточный паёк.

— Давай, гвардейцы, кружки, получать фронтовую норму, — усмехается старшина. — А почему только пять? У вас же всегда на семь было?

Днем на НП просочились немецкие автоматчики, отбивались гранатами, двоих телефонистов убило. Фамилии убитых сейчас, к сожалению, не вспоминаются. Да и трудно упомнить, потому что друзей своих теряли мы почти ежедневно.

Старшина Примаков быстро раздал обед и сообщил:

— На огневую позицию завезли половину боевого комплекта снарядов.

— Почему только половину? — спрашиваю я, зная, что для дневного боя потребуется больше.

— Гитлеровца разбомбили станцию снабжения Ливны.

— Мало снарядов, очень мало. Вот разведдонесение по батарее, срочно доставьте его командиру дивизиона капитану Евстигнееву Ю.

Потом оно уйдет к командиру полка подполковнику Бузинову, а затем к командиру дивизии полковнику И. Н. КОНЕВУ. Из этих донесений создается сводка Совинформбюро:

«На Орловско-Курском направлении попытки противника прорвать нашу оборону успеха не имели…»

Зазуммерил телефон:

— Товарищ комбат, вас вызывает семнадцатый (командир батальона 8-го Гв. стрелкового воздушно-десантного полка).

Я взял трубку.

— Послушай, бог войны, у противника слышен шум моторов и лязг гусениц. По всему видно, немцы собираются атаковать с утра.

— Цель понял. Сделаем фрицам салютик, непременно сделаем. Я учитывал, что кроме подвезенных снарядов у меня есть в неприкосновенном запасе ещё четверть боевого комплекта.

Не успел положить трубку, как вдруг всё затряслось, загрохотало, посыпался песок в землянке. Тяжелая артиллерия немцев производила очередной огневой налет на наши позиции. Сквозь этот ад к нам в землянку пробирается сержант Бабушкин с разведчиками дивизии. Он ходил через передний край в немцам.

— Как дела, Бабушкин?

— Нарвался на такого здоровенного фрица, что еле одолел его, спасибо ребята подмогли. Прямо как слон. Вот документы, железный крест, жаль, что пришлось пристукнуть, — улыбаясь, отвечает он.

Был Бабушкин волжанин или сибиряк, рабочий или колхозник, не знаю. Но был он для нас незаменимым солдатом, каким, вероятно, был необходимым на заводе иди в колхозе до войны.

Разведчики быстро обедают и валятся спать в нашей землянке. Знают, что утром снова в бой.

— Пропала связь с огневой позицией, — докладывает Харламов и, передав трубку сидящему рядом разведчику, незамедлительно отправляется искать обрыв. Вернулся, упал у порога землянки весь в крови — осколок снаряда ранил его в левую руку, но все же связь была восстановлена.

Оказав ему первую помощь, прилег наконец отдохнуть и я.

В землянке наступила тишина, лишь Харламов, вздохнув, полушепотом простонал:

— Да, война! До тебя мне дойти нелегко, а до смерти четыре шага.

Утром я встал очень рано, солнце всходило, как в мирные дни, но любоваться было некогда. Первым делом осмотрел раненого. Рука у Харламова распухла, но на моё предложение эвакуироваться в тыл он ответил категорическим отказом. Подобные факты были не единичны, и мы считали их обычным явлением.

Дежурный на НП разведчик Куницин доложил мне о поведении противника за ночь, показал новые цели, я проверил все записи в журнале и быстро подготовил данные для стрельбы.

Затем — команда батарее: «К бою!». По этой команде все орудийные расчеты на огневой позиции заняли свои места у орудий, готовые в любой момент открыть огонь по противнику».

После этого я отправился в батальон. Командир батальона уже ждал меня». Совещание было короткое, но деловое. Мы понимали друг друга о полуслова. В это же время мне сообщили по телефону, что на батарею привезли дополнительное количество «огурцов» (так мы условно называли снаряды).

И вот 9-го июля в 6 часов утра противник начал наступление. Началось оно с мощной артиллерийской подготовки. С воздуха нас бомбили самолеты врага, затем пошли танки, а за ними — немецкая пехота. Но мы надежно стояли на своих позициях. К тому же в нашем районе накануне была проведена перегруппировка войск, что значительно усилило оборону. Получили мы пополнение и в артиллерии.

Особенно много к нам прибыло противотанковых орудий. Даже зенитные системы заняли позиции для стрельбы по танкам прямой наводкой.

В связи с этим мне разрешили снять два моих орудия с прямой наводки и использовать их по прямому назначению, для стрельбы по целям с закрытой позиции. Считался я тогда мастером этого дела.

Подготовка артиллерийских данных для стрельбы: глазомерная, по карте и полная, а также система переноса огня от пристрелянного репера были отработаны у нас с математической точностью и готовились моментально. Никаких упрощений здесь я никогда не допускал, так как от точности выпущенного первого снаряда по цели зависела корректировка огня, экономия дорогостоящих снарядов и время поражения цели. Поэтому вся артиллерийская наука, выраженная в формулах, графиках и таблицах была сосредоточена у меня в маленьком блокноте, который я постоянно имел при себе. Этот блокнот был бы сейчас интересным подарком для Вас, как особо чтимая мной, дорогая воспоминаниями вещь. Но, к сожалению, я его не сберег.

Было у меня в жизни и еще одно же полезное правило: не браться за дело, которое плохо знаешь, и тот, кто нарушал его из моих знакомых печально финишировал. Особенно радовались мои друзья стрелковых частей, когда я по их заказу накрывал огнем нужную цель и гитлеровцы в ужасе метались, попадая под шквальный артиллерийский огонь батареи.

Не случайно все десантники поддерживаемого мною батальона знали меня и были довольны работой нашей батареи. Нередко за ужином велись споры между командирами батальонов, каждому хотелось, чтобы поддерживала их в бою именно моя батарея.

Как мог, я тогда старался помочь своим товарищам в повышении их знаний, особенно теоретических, ведь многие пришли к нам из запаса и многое успели подзабыть. Этим же занимались Алфимов и Зудов и особенно наш капитан Евстигнеев.

Иногда заходили и споры. Однажды один командир батальона усомнился в том, что можно поразить цель, которую он укажет на карте, вслепую, так оказать.

Я ответил, что привык видеть обычно и цель, и работу моих «пушкарей», разрывы своих снарядов, да и стрелять по площадям — занятие, не свойственное дивизионной артиллерии. Но тут уж была задета профессиональная гордость.

И я согласился попробовать. Эксперимент вскоре состоялся. Закрытая цель была накрыта огнем батареи. Наблюдавшие стрельбу десантники торжествовали, а в дальнейшем мы неоднократно при необходимости применяли этот вид стрельбы в бою.

По просьбе командования десантно-стрелковых частей я часто стрелял ночью по переднему краю врага, особенно в тот момент, когда наши разведчики отходили о передовой противника. Разведчики волокли к нам очередного «языка», а я своим огнём прикрывал их отход, не давая возможности высунуться фашистам из окопов. Такие операции готовились заблаговременно, и я открывал огонь по специальному сигналу. Работа была ювелирная, очень ответственная и интересная. Не всем ее доверяли, ибо малейшая неточность могла привести к гибели своих солдат. В оборонительных боях 9-го июля мы не только сумели удержать свой передний край, но и потеснили врага. Буквально на плечах противника мы ворвались в их окопы и закрепились.

Упорные бои были не только на земле, но и в воздухе. Отлично работала наша авиация; штурмовики и бомбардировщики группами по 6-8 самолетов наносили удары по танкам, артиллерии и живой силе противника. Группы сменялись в воздухе по заранее разработанному графику, наводились на цель с помощью радиостанций наведения. На нашем участке летчики впервые применили противотанковые авиационные бомбы, которые насквозь прожигали броню немецких танков. Наши истребители уничтожали вражеские самолеты в воздухе.

Расскажу Вам случай, который остался в памяти моей и чуть не стоил мне жизни.

Мы, как всегда находились на наблюдательном пункте. Всюду шли изнурительные бои. В воздухе шло сражение наших летчиков с немецкими. Вдруг немецкий летчик уклонился от боя с нашим и пошел на посадку прямо на мой наблюдательный пункт, и метрах в ста от НП, в нашем тылу, — приземлился.

Я подал команду «За мной!» и, захватив автомат, побежал к фашистскому самолету. За мной следовали: Куницын, Хижинский и др., но гитлеровский летчик встретил нас ураганным пулеметным огнём. Оказывается, он успел снять с самолета пулемет и занять оборону. Мы залегли и открыли по нему со всех сторон ответную автоматную стрельбу. Гитлеровец не выдержал и побежал в сторону леса. Мы преследовали его. Подбегая к самолету, мне так хотелось прыгнуть на крыло, забраться в кабину, но высокое понимание чувства воинского дола отклонило эту затею, и я, преследуя врага, пробежал мимо самолета. Удалившись от самолета на 8-10 метров, услышал сзади сильный взрыв. Меня подбросило в воздух, перевернуло и бросило на землю. Я потерял сознание. Через некоторое время, очнувшись, увидал около себя хлопочущих друзей и горящий самолет, а около него по правую и левую сторону кабины, объятые пламенем огня, лежали два наших офицера. От воздействия огня ноги офицеров двигались, и мне показалось, что они живые. Мы оттащили их ох горящего самолета, но было поздно. Оба лежали с пробитыми головами. Оказалось, что вражеский летчик, оставляя самолет, переключил тумблер взрывного механизма на «взрыв», а наши молодые офицеры, не подозревая опасности, забрались в самолет и, случайно тронув ручку управления, привели в действие взрывной механизм. Я отделался сильным ушибом и ожогом правой стороны лица.

Немецкого летчика мы настигли около леса, где он хотел укрыться. Поймать его нам помогли три солдата, выходившие в этот момент из леса. Вражеский летчик, оказавшись между нами, поднял руки вверх.

Летчик был очень высокого роста, блондин, в синем хлопчатобумажном комбинезоне, без воинских знаков различия. Ему было примерно 20-23 года. В кармане комбинезона мы нашли красную книжечку члена национал-социалистической партии Германия. Сначала он вёл себя высокомерно и ни о чём не хотел нам рассказывать. Впоследствии заявил «Гитлер капут» и сообщил, что он курсант Кеннигсбергской военной летной школы. Проходил фронтовую практику. Уже одолел восемь боевых вылетов и должен был на другой день выехать в школу, получить там чин офицера и остаться в должности инструктора. Он из богатой семьи Прусского землевладельца. Приземлился на нашей территории по ошибке, так как считал ее своей.

Впоследствии летчика передали в штаб дивизии.

Мы вспоминали этот случай о Петром Саввичем Хижинским на встрече в г. Тульчине в 1969 году. Он был непосредственным участником этого события. На групповой фотографии, высланной вам в 1 письме втором, он стоит слева второй (в белой рубашке).

Савва Андреевич прекрасной души человек. Он отлично командовал огневым взводом, взводом управления, а впоследствии батареей. Живет в Тульчине на ул. Коцюбянского, 18.

О результатах боевой работы батареи на Орловско-Курской дуге в период оборонительных боев, писать не буду. Во-первых — это трудно было учесть, а во-вторых — это сейчас не имеет существенного значения.

Важно другое, что мы выстояли в обороне, а с утра 15 июля 1943 года после мощной артиллерийской и авиационной подготовки при поддержке огромного количества танков Т-34 перешли в контрнаступление.

Начался новый этап боевых действий по освобождению вашей территории от немецко-фашистских оккупантов в 1943 году.

Мы освободили ваш Малоархангельский район, затем города: Кромы, Севск, Глухов, Конотоп, Афонин, Бахмач, Прилуки, Гайворен и многие другие.

При отступлении немецкие факельщики поджигали дома мирных жителей. Мы часто наблюдали эту трагедию и поддавали им огонька из орудий. Это действовало отрезвляюще, многие фашисты получили кусок нашей земли навечно, другие бежали, не успев совершить преступление.

В освобожденных селах и городах мы видели расстрелянных матерей, детей и стариков. Как сейчас вижу убитую женщину, лежавшую в обнимку с двухлетним сыном на пороге своего дома. Возмущению нашему не было предела.

Скромная будничная работа моих батарейцев на Курской дуге как ручеек стекалась в бурную реку, сметавшую на своем пути все вражеские преграды во имя торжества победы на нашей священной земле.

Вечно в памяти народной останется образ погибших солдат и офицеров, чьи имена, к сожалению, сейчас вспомнить невозможно. Многие лежат под тем холмом около ст. Поныри, фотографию которой Вы мне прислали.

Все наши воины, отличившиеся в боях на Орловско-Курской дуге, были награждены орденами и медалями. Вручал их лично И. Н. Конев. Я был удостоен орденом Великой Отечественной войны II степени.

Одновременно мне присвоили очередное воинское звание — старший лейтенант.

Следует особо сказать о подвигах нашего славного боевого командира 3 Гв. ВДД, под командованием которого мы воевали.

Вся жизнь Ивана Никитича связана с Красней Армией и Вооруженными Силами страны. В период гражданской войны, он воевал в знаменитой Чапаевской дивизии. За годы службы в армии он прошел все должности от командира отделения, взвода до командира дивизии. В мирные годы окончил военную академию им. Фрунзе и академию Генерального штаба. Он очень высокообразованный человек я крупный специалист военного дела.

С его именем в войну считались высокопоставленные офицеры и генералы. Иван Никитич обладал исключительной памятью. Он знал по фамилии всех офицеров дивизии, многих солдат и сержантов. Умел проявлять заботу о подчиненных, убеждать, воспитывать и организовывать людей на выполнение задач и справедливо требовать.

Лично обладал высоким мужеством в бою, всегда был о нами там, где трудно, и всегда оставался самим собой — человеком с чистой совестью, добрым сердцем и трезвой головой. Мы любили его и ласкательно звали «Батей».

Советское правительство высоко оценило его полководческий талант, присвоив ему в 1944 году звание Героя Советского Союза и воинское звание генерал.

Со свойственной ему теплотой настоящего человека, прошедшего славный жизненный путь, несмотря не возраст, Иван Никитич до сих пор, уже находясь в отставке, ведёт большую общественную и военно-патриотическую работу. Проживает сейчас в Куйбышеве.

Письмо А. Полякова поисковикам — последняя страница.Я рассказал вам о некоторых событиях и фактах с момента формирования дивизии, боевых действиях на Северо-Западном и центральном фронтах. Но боевой путь 3 Гв. ВДД продолжается, впереди бои, бои, бои.

Из боя в бой отважные гвардейцы-десантники совершенствовали свое мастерство, освобождая свою территорию от врага, прославляя мощь Советского оружия и непобедимость людей, воодушевлённых партией, комсомолом, школой и родителями во имя торжества и счастья на нашей советской земле.

Высылаю одну фотографию. Среди фронтовых друзей за ужином после боя.

С искренним уважением
Ваш А. Поляков
20.02.1973 г.

? Письмо адресовано пионерам-поисковикам в Музей боевой и трудовой славы Малоархангельска.

комментариев 7

  • Галина:

    Ищу братскую могилу в которой похороне мой дедушка Климченко Владимир Федосеевич 1917г.р., лейтенант командир взвода 3 воздушной десантной Гвардейской стрелковой дивизии, погиб 09.07.1943г.в районе д. Федоровка Малоархангельского района Курской обл.( данные с сайта «Мемориал»), но нам сообщили, что в этой деревне нет воинских захоронений. Может были перезахоронения воинов, но я ничего нигде не могу найти. Помогите мне, пожалуйста. Заранее благодарна.

    • Админ:

      Здравствуйте, Галина.
      Мы уже разговаривали в 2011 году. Бойцы, захороненные ранее в Фёдоровке, были позже перезахоронены в Протасово. Вот две фамилии из списка безвозвратных потерь: до фамилии Климченко — Гусев, захоронен в Протасово; после фамилии Климченко — Мастюгин, захоронен в Протасово. Убиты в одно время в одном месте, значит, и фамилия Климченко должна быть в Протасово. Сергей даже выбрал боевой путь — Протасово, да.

      Нет фамилии — надо вносить. Звоните в Орловский военкомат, телефон выше. Расскажите о трёх фамилия из Донесения военного времени. Дальше вам расскажут, что делать. В результате получится вот что: фамилии будут добавлены в список захоронения Протасово и впоследствии внесены на новые плиты.

      На этот-то раз не останавливайтесь, звоните в первый же рабочий день. Удачи!

  • Сметанина Татьяна:

    Хочу найти место захоронения моего дедушки Марчук Трофим Яковлевич 1909 г.р. 8 гв. ВДСП 3 гв.ВДД Убит 11.10.1944гРумыния г. Клуж.
    Буду благодарна за любую информацию.

    • Артур:

      Ваш дедушка Марчук Трофим Яковлевич захоронен на воинском захоронении в городе Клуж-Напока.В списке №319, вот ссылка где фото захоронения и список. http://www.sgvavia.ru/forum/302-7169-1

    • Магомед:

      Мой отец воевал вместе с твоим дедом. Пишу в порядке обмена информацией. Я Магаев Магомед Алиевич 1951 гр

  • Джуринский Виталий Викторович:

    Хижинский Петр Саввич мой родной дедушка по маме….

    • Галина:

      Мой папа ,поляков а м,очень много рассказывал про вашего дедушку, и у нас есть его фотографии на встречах фронтовиков,по -моему в христиновке

Добавить комментарий

Пожалуйста, не надо спама, сайт модерируется.

На сайте включена Граватары. Вы можете использовать сервис Gravatar.