Брат мой Лёнька. Рассказывает Полина Алексеевна

Брат мой, Лёнька, очень любил всё живое. Пойдёт, бывало, в лес, назад возвращается непременно то с молоденьким дубком, то с осинкой. Сажал их около дома, цветы приносил и бережно за ними ухаживал, разговаривал с ними. Привечал Лёнька всякую живность, особенно раненых, убогих. Найдёт замёрзшего в стужу воробушка, принесет домой, отогреет. Раз галку подобрал без ноги, лечил её. Как-то пришёл, глаза в пол: — Мам, ребята хотели котёнка утопить, я отнял.

Мать кивнула: пускай остаётся. В нашей хатке хватало всем места, кошкам, какой-то собачонке, козе с козлятами. Никого не гнали. И мать никогда не заботилась, чем кормить кошку и собаку, они сами находили себе пропитание, потом куда-то исчезали, на их место поселялись новые квартиранты. Всё было просто и понятно. Если случалось, что кошку не успевали выгнать на улицу, то всегда была зола, ею присыпали кучку, да и выметали. Пол был земляной, никого не заботило, что затолкут, напачкают. Но вместе с тем в нашей хате всегда было чисто.

В четырнадцать лет Лёнька с  товарищем уехал на Донбасс, поступил в ФЗУ на электромеханика горного оборудования. Он был маленький, совсем худой, жалко было смотреть. И такой парнишка ушёл в белый свет. И не пропал. Советская власть подбирала всех, учила, кормила, одевала. И Лёнька получил хорошую профессию. От брата у меня остались письмо да пара фотографий, брат всегда стоит в центре. Читаю и плачу. Годы мои преклонные, и чувствую я одну радость: встречи с братом.

«7 августа (год не написал). Письмо из далёкого Донбасса. Здравствуй, дорогая мама и сестричка Полина. Я пишу вам от всего сердца. Мама, я не могу написать вам письма, потому что я сразу вспоминаю свой дом. Я никак не могу отвыкнуть от него, от Белки, Зинки, от Катьки (это наши козы), от Мурки, от цыплят, от огорода, а особенно от вас. Мама, мы доехали очень хорошо, устроились тоже. Мама, я теперь понял, что значит жизнь без матери, без родни. Я получил твоё золотое для меня письмо. Ты заботься о Полине, не обижай её, ведь теперь она у тебя одна. У нас очень большой набор — 985 человек. Но меня обещали принять. . .»

Письмо обрывалось, но второго листка у меня не было. После училища Лёня работал в шахте, потом на стройке, а в 23 года погиб, мать всё повторяла, что его электричеством убило.

В горькие и сладкие минуты своей жизни я всегда жалела, что нет рядом моего брата Лёньки.

Полина Романова