«Жизнь» и «Гистория» князя Бориса Ивановича Куракина

Куракин Борис Иванович (1676-1727) — русский государственный деятель, сподвижник Петра I, его свояк. Он был первым постоянным послом России за рубежом, одним из виднейших представителей российской дипломатии. Борис Иванович и его потомки — крупнейшие орловские (Малоархангельский уезд) землевладельцы.

Борис Иванович Куракин, один из образованнейших людей своего времени, оставил большое рукописное наследство: посольские материалы, путевые записки, автобиографию и большое историческое сочинение «Гистория о Петре I и ближних к нему людях 1682-1695».

«Жизнь князя Бориса Куракина им самим описанная» — основной источник биографии Бориса Ивановича, была начата 25 сентября 1705 года, когда автор лечился от «цинготной болезни» в Карлсбаде.

Фамилия князей Куракиных ведет свое происхождение от Изяслава Полоцкого, сына Владимира Святого. По этой линии потянулись впоследствии литовские князья, а от одного из них — Гедимина, в седьмом колене, появляются два брата — князь Михаил Иванович Булгаков-Голица, родоначальник князей Голицыных, и князь Андрей Иванович Булгаков-Курака (XVIII колено от Изяслава), родоначальник князей Куракиных. Многие представители этой фамилии прославились в XV, XVI, XVII веках службою московскому государству, главным образом на ратном поле при обороне городов, и на воеводствах. Они носили высшее звание бояр и окольничих, при царе Иоанне Грозном двое погибли от жестокого царя.

Борис Куракин родился 20 июля (2 августа) в Москве, в семье наместника Смоленского князя Ивана Григорьевича и Феодосии Алексеевны, урождённой княжны Одоевской. Крёстным отцом его стал государь Фёдор Алексеевич, крёстной матерью — его сестра, царевна Екатерина Алексеевна.

Младенцем Борис потерял мать, а через несколько лет и отца. Вскоре умерла мачеха. Все они были похоронены в Чудовом кремлевском монастыре.

Дом и детей в свои руки приняла бабушка, княгиня Ульяна Ивановна Одоевская, «оная жена была великого ума и набожная, и в остиме (уважении) от всех». Мальчик рос очень болезненным, уже в три года перенёс две хирургические операции. Шестилетним ребенком он был пожалован в спальники. Так началась его служба при царе Петре. Должность обязывала дежурить в комнатах царя и сопровождать его в поездках. Князь Борис стал учиться грамматике и участвовать в играх царя. Петр Алексеевич затеял потешное войско, собрал полки — Преображенский и Семёновский, рыли траншеи, строили крепости для баталий. В военных потехах царя Куракин числился офицером Семеновского полка (Именно этим полком через много лет он будет командовать в настоящем, Полтавском сражении). Малолетний Борис пристально наблюдает и запоминает свои впечатления о «ближних» к Петру людях. О правительнице Софье Куракин пишет:

«Правление царевны Софии Алексеевны началось со всякою прилежностию и правосудием всем и ко удовольству народному, так что никогда такого мудраго правления в Российском государстве не было. И все государство пришло во время ея правления, чрез семь лет, в цвет великаго богатства. Также умножилась коммерция и всякия ремесла; и науки почали быть возставлять латинскаго и греческаго языку; также и политес возставлена была в великом шляхетстве и других придворных с манеру польскаго — и в экипажах, и в домовном строении, и уборах, и в столах.

И торжествовала тогда довольность народная, так что всякой легко мог видеть, когда праздничной день в лете, то все места кругом Москвы за городом, сходные к забавам, как Марьины рощи, Девичье поле и протчее, наполнены были народом, которые в великих забавах и играх бывали, из чего можно было видеть довольность жития их».

Куракин описывает мудрую внешнеполитическую деятельность царевны: альянс со Швецией, договор с Польшей «противу Крымского хана». «Царевна Софья Алексеевна была великого ума и великий политик».

Царевна пытается стать абсолютной властительницей «…начала план свой делать, чтоб ей самой корону получить..», но «публично вражда случилась» с подросшим Петром во время крестного хода к Казанской Богородице.

Петру было шестнадцать лет, когда мать, царица Наталья Кирилловна, решила женить его на Евдокии Лопухиной. Вокруг женитьбы плелись придворные интриги, решено было взять девицу «из шляхетства малого», чтобы не допустить влияния «великих фамилий». По словам Куракина

«царица Евдокия Федоровна и была принцесса лицом изрядная, токмо ума посредняго и нравом несходная к своему супругу, отчего все свое счастие потеряла и весь свой род сгубила, как будем о том впредь пространно упоминать….   Правда, сначала любовь между ими, царем Петром и супругою его, была изрядная; но продолжилася разве токмо год. Но потом пресеклась; к тому-ж царица Наталья Кирилловна невестку свою возненавидела и желала больше видеть с мужем ее в несогласии, нежели в любви. И так дошло до конца такого, что от сего супружества последовали в государстве Российском великия дела, которыя были уже явны на весь свет…».

Княгиня Одоевская рассудила, что женитьба внука на сестре царицы Евдокии, Ксении Лопухиной, будет полезна для карьеры Бориса. Несмотря на то, что жениху было только пятнадцать лет, свадьба состоялась: «все бояре были, и другие персоны, и дарили». Так Куракин стал свояком царю Петру Алексеевичу.

Вскоре бабушка выдала замуж сестру Бориса, Марию за родственника царицы Прасковьи, И. С. Салтыкова. Мария получила в приданное шесть деревень, в том числе Жирятино (под Кромами). Ульяна Ивановна перед смертью «изволили поделить всех трёх братьев». Борису Ивановичу достались земли, на которых позже были основаны Преображенское-Куракино, Александровское, Дубовик. Старшему брату, Михаилу, досталось село Архангельское, деревни Приимково, Поздеево, Репищи.

Куракину некогда было заниматься наследственными землями, так как он был прапорщиком в потешном войске Петра.

«И понеже царь Петр Алексеевич склонность свою имел к войне от младенчества лет своих, того ради имел всегда забаву экзерциею военною. И начал сперва спальниками своими — как о том и чинах их увидишь в томе живота царя Петра Алексеевича — а к тому присовокупил и конюхов потешной конюшни, и потом начал из вольных чинов шляхетства и всяких прибирать в тот полк, и умножил до одного баталиона, и назывались потешные, которых было с триста человек.

А другой полк начал прибирать в Семеновском из сокольников и к ним также прибирать, и набрано было с триста ж человек.

И первых назвал полк Преображенской, а второй — Семеновской.

И так помалу привел себя теми малыми полками в огранение от сестры или начал приходить в силу».

Князь Куракин подробно рассказал, как, узнав о смертельной опасности, исходящей от правительницы Софьи, Петр бежал в Троице — Сергиевский монастырь, где он, заручившись поддержкой своих родственников (брата, царя Ивана Алексеевича, тетки, царевны Татьяны Михайловны), патриарха Иоакима, бояр и других чинов, произвел переворот. В результате чего царевна Софья была заточена в Новодевичий монастырь, став монахиней. Получив власть, Петр проявил к ней полное равнодушие, и началось время, которое Куракин называет началом правления Натальи Кирилловны. Несмотря на то, что мать Петра Алексеевича с шести лет опекала Бориса Куракина и была к нему добра, он даёт ей, как правительнице, очень жесткую характеристику:

«Во-первых, начнем писать о характере царицы Натальи Кирилловны. Сия принцесса добраго темпераменту, добродетельнаго, токмо не была ни прилежная и не искусная в делех, и ума легкаго. Того ради, вручила правление всего государства брату своему, боярину Льву Нарышкину, и другим министрам….

Правление оной царицы Натальи Кирилловны было весьма непорядочное, и недовольное народу, и обидимое. И в то время началось неправое правление от судей, и мздоимство великое, и кража государственная, которое доныне продолжается с умножением, и вывесть его язву трудно».

Прапорщиком Семеновского полка в 1694 г. и поручиком этого же полка принял участие Куракин в азовских походах молодого царя Петра. После взятия Азова Борис Иванович, в числе других молодых дворян, был послан за границу для обучения наукам. С особой грамотой он приехал в Венецию в июне 1696 г.,

«…учился наук математических; выучился аретьметики, геометрии теорики 5 книг Евклидеса, геометрии практики, тригонометрии планы, астрономии часть до навтики (относящаяся?), навтики, механики, фортификации офеньсивы и дифенсивы. И во свидетельство всех тех моих наук от мастера и за венецкого князя рукою и печатью свидетельствованный лист. И также некоторую часть в разговоре и читать и писать итальянского языку научась, доволен».

Вскоре после его возвращения из Италии в феврале 1698 г. умирает его жена. Похоронив княгиню Ксению, Куракин отправляется «в Воронеж, для свидетельства своих наук».

Экзамен царю он выдержал очень хорошо:

«при том свидетельстве некоторое счастье я себе видел от Его Величества, и от всех не так стал быть прием, как преж того, и чем выше я явил».

Впервые на русском корабле Борис Иванович сопровождал посла Украинцева на переговоры в Константинополь. В 1700 г. Куракин принял участие в сражении под Нарвой, затем взятии Шлиссельбурга и Нотебурга.,

«по взятии того города начали делать Санкт-Петербург и того же лета к осени сделали и сделав, тут оставя гарнизон, сами все пошли к Москве».

В связи с тем, что некому было заниматься воспитанием детей, Борису Ивановичу пришлось вторично жениться на княжне Марии Федоровне Урусовой.

В январе 1707 года Куракин был послан царем с дипломатическим поручением в Рим к папе Клименту XI. Князь должен был «целовать ногу папе», познакомиться с кардиналами и министрами. Главная цель — отговорить папу от признания польским королем Станислава Лещинского.

«И поехал от полка своего в Рим. Взял с собою только одного человека — Фёдора Огаркова, и ехал на Краков. На Вену, на Венецию, на Болонью, на Флоренцию…»

С 1 апреля по 20 октября провел Куракин в Риме, переговариваясь с папским правительством, хвалился: «никогда никто московской наци приемность такого гонору и порядком не был принят». Передал письмо Петра папе, наносил визиты кардиналам, а потом «все они отдали визиты», всего восемнадцать кардиналов. По поводу Лещинского получил уклончивый ответ: папа не признавал его королем, но отказался высказать это в выражениях категорических, как того желал царь Петр. Приёмом в Ватикане Куракин был очень доволен: «все те свои дела отправил со всяким порядком».

На обратном пути князь, исполняя разные поручения Петра, побывал в Венеции, Вене, Гамбурге, Голландии. Добивался у разных владетельных особ запрещения вербовать их подданных в шведскую армию.

1708 год Борис Иванович Куракин встретил «в великих роскошах и веселье» в Венеции.

Глава Венецианской республики Мочениго подтвердил, что хочет упрочить дружбу с царём, и Венеция согласна торговать с Россией, собираясь вскоре снарядить в Россию корабль с восточными товарами.

В Венеции случился с князем «амор», он встретил «славную хорошеством» синьору Франческу Рота. Два месяца «не мог ни часу без неё быть».

И расстался с великою печалью, аж до сих пор из сердца моего тот амор не может выйти и, чаю, не выдет.

Князь Борис Иванович успешно справлялся с царскими поручениями и был произведен в генерал-майоры. В Полтавской битве Куракин командовал лейб-гвардии Семёновским полком,  «во всем том случае неотступно был аж до самого конца». За эту победу он не получил наград, о чем с горечью говорит в автобиографии:

По той баталии все высказаны триумфом, подарков, чинами, деревнями, крестами кавалерскими, за несчастие один я остался…

Он написал гораздо подробнее об этой битве на страницах «Русско-шведской войны», как «27 июня поутру, до восхода солнечного, король шведский атаковал кавалерию московскую…».

К этому времени относится период непродолжительного охлаждения царя Петра к Куракину. Но вскоре свое расположение царь вернул и до самой кончины князь пользовался полным доверием Петра I, выполняя самые ответственные дипломатические поручения.

Редко бывая дома, князь был всё-таки очень внимательным отцом, живо интересуясь у стольника Оладьина успехами детей в изучении наук и политеса. Сохранившаяся переписка  тому подтверждение.

В октябре 1709 года кн. Б. И. Куракину было поручено «инкогнито» ехать ко двору курфюрста Брауншвейг–Люнебургского, затем в Англию, к королеве Анне. С курфюрстом решался вопрос о браке царевича Алексея Петровича, которому Куракин приходился дядей по первой жене.

Умный и обходительный человек, Куракин везде производил благоприятное впечатление. Курфюрстина ганноверская Софья писала: «Это очень честный человек. Он кажется более итальянцем, чем московитом, и владеет сим языком в совершенстве, со всей мыслимой учтивостью. Поведение его я нашла во всех отношениях безупречным».

В 1710 году был заключен русско-ганноверский договор с курфюрстом Георгом, будущим королём Англии. Благодаря уму и трудолюбию князя Куракина, его личным связям, во время Утрехтского конгресса 1711 -13 г. и позднее, Англия удержалась от открытого проявления враждебности к России.

Ситуация была очень непростая. Он пишет секретарю Посольского приказа Волкову:

Я с вами сходен во мнении, что Англия при мире генеральном больше будет шведского интереса искать, чем нашего.

Князь был успешным охранителем переговоров, которые предшествовали заключению Утрехтского мира. Россия официально не участвовала в его подписании, но на деле Борису Ивановичу пришлось очень постараться, чтобы отвратить разные соглашения, задевавшие интересы России. В 1713 г. он получает чин тайного советника, а в следующем году Куракин назначен был полномочным представителем России на Брауншвейгском конгрессе, где обсуждался вопрос о мире между Россией и Швецией.

Живя в Гааге, князь отстаивал интересы России в отношениях с Нидерландами и Англией. Занимался приобретением для России кораблей, организовывал поступление на русскую службу западных специалистов. Петр I останавливался у него в доме в Гааге. Во время Персидского похода Куракину было поручено руководство всем дипломатическим корпусом, аккредитованным за границей. В 1724 году переведен на службу в Париж, где вскоре умер. Погребен князь в Москве, в фамильном склепе Чудова монастыря.

Подготовила О. Егорова
библиотекарь малоархангельской ГБ