Отцово пальто. Рассказывает Полина Алексеевна.
Отца забрали на фронт сразу после освобождения Малоархангельска. Ни одного дня отец не воевал: отморозил ноги и попал в госпиталь. Там ему ампутировали ступни. После смерти матери я нашла отцово письмо. «Прасковья, — писал он, — я здесь работаю в артели инвалидов. Бери детей и приезжайте ко мне. В дорогу купи сливочного масла, хлеба, с собой возьми чайник». Но мы к отцу не поехали, а через какое-то время получили сообщение, что он заболел воспалением легких и умер. Мать ездила на похороны, домой привезла отцово пальто, в нем его на фронт забирали, и валеночки, их отец для брата Леньки свалял.
Пальто — единственное, что напоминало об отце.
Жили мы трудно. Мать строила дом. Низенький, в два крохотных окошка, со столбом посередине, который подпирал крышу, комнатка и сени. Все деньги уходили на строительство. Соберет мать крыжовник — продаст. Снесет курица яйцо — и его на базар. Навяжет мать кружев — лишнюю копейку в дом вложит.
За любую провинность мать секла меня хворостиной. Пусть осудят ее те, кто сам не пережил того, что пережила моя мать. С возрастом я поняла ее. А тогда, после очередной порции хворостины по ногам, забивалась в сени, в уголок, где висело отцово пальто, прижималась к нему лицом, вдыхала запах, плакала и просила: «Папочка, миленький, забери меня к себе».
Однажды к матери пришла в гости подруга, и мать рассказала ей:
— Приснился мне сегодня Алексей, сказал: Прасковья, не бей Полину.
С тех пор редко-редко хворостина гуляла по моим ногам. Возьмет ее мать и в лице изменится. Если и хлестанет, то не больно.
Пальто еще какое-то время висело в сенях, потом мать его продала: строила дом.
Полина Романова