Дорожные истории. Фотограф.

Я не рассказывал про попутчика, которого подвозил 1-го мая этого года, до деревни Александровка? Как я туда направлялся, чтобы сделать снимки мемориальных плит, а он на остановке поджидает рейсовый автобус — там, где дорога на Александровку, и Каменку, и Дубовик. Сел и говорит: «Мне тоже в Александровку. А это Пежо?»

Даже я и не удивился, что он сразу понял, куда автомобиль направляется, только хмыкнул и спросил, не покажет ли дорогу к захоронению в Александровке. Покажу, говорит. Мне ведь как раз туда и надо. Тоже? Тоже, я там недалеко живу.

А хотите, говорит, я вам расскажу про этот мемориал интересную историю? Я когда приехал в Александровку жить, это время особенное было, 90-е, бизнес, всё разрешено, и денег можно заработать вот на чём угодно. А у меня же фотоаппарат. И я придумал вот что: я поехал, и памятников-то и нафотографировал. Отпечатал потом целую пачку и стал ждать, кому бы продать. Красивые снимки вышли. Это апрель же был, тоже вот как сейчас — весна, весна.

И вышло так: иду мимо нашего памятника, а рядом с ним женщина с ребёнком. И женщина сыну показывает: вот, смотри, это мой дедушка, я его всю жизнь искала, а теперь нашла. И мальчик пальчиком по буквам водит и читает: «Мирошниченко». И мама у него Мирошниченко, и он тоже. И я смотрю на них, а в голове: «Что же я придумал за бизнес такой. Сволочью окажусь, если с них денег возьму».

Я попросил их подождать, принёс фотографий и этого памятника, и братской могилы — всего, что нашлось.

А потом было 9 мая, и приехали ветераны. Была какая-то круглая дата, и их очень много собралось, кто воевал в этих местах. Памятник на пригорке, и они поднимались медленно, аккуратно, а я стоял сбоку, и всем-всем вручал фотографии. У меня была очень большая пачка снимков памятника, я ещё их допечатал — всегда сам печатаю, и растворы делаю сам. Я отдавал им фотокарточки, а они мне жали руку и что-то говорили. А потом все поднялись к памятнику, а у меня кончились снимки. И я тоже пошёл наверх.

За рассказом мы добрались до места. Подошли к плитам, посмотрели, как переносится фамилия «Мирошниченко», обменялись словами «D-76» и «Киев-60» — бизнес-план отводил этой среднеформатной камере роль рабочей лошадки, да не вышло, кончился бизнес, и фотография кончилась.

Он смотрел, как я бодро щёлкаю затвором, и с огорчением отмечал, что места для съёмки выбираю я неудачные, не так это надо снимать. Туда вот, на горочку нужно подняться, оттуда чудесный вид, оттуда и деревья по-другому смотрятся, и небо тоже, лучшее теперь время для фотографии — весна, весна.