Леонид Оболенский — первый орловский дипломат

Ты, читатель, наверняка слышал об Эрмитаже — крупнейшем в России и одном из крупнейших художественных и культурно-исторических музеев в Европе. Возможно, знакома тебе и фамилия «Пиотровский». Борис Борисович находился во главе Эрмитажа с 1964 по 1990 год, а Михаил Борисович, его сын, тоже известный историк, руководит Эрмитажем в последнее время (вот уже более 20 лет). А знаешь ли ты, уважаемый читатель, кто был пятым (при Советской власти) директором этого замечательного музея? Нет?

«Любви сияньем осветить…»

Вот о нём, незнакомом до последнего времени орловчанам человеке, и будет мой рассказ. Звали его Леонид Леонидович Оболенский, и родился он в 1873 году в Орле, в семье Леонида Егоровича Оболенского, известного в конце XIX-начале XX века русского философа, социолога, журналиста, писателя, издателя и редактора, о котором шла речь в очерке «Муму» как способ постижения истины».

Все (нет, только основные, пожалуй — А.П.) занятия отца я перечислил недаром. Ведь во многом разносторонность его интересов унаследовал и сын. Правда, в несколько других областях.

Вернусь к одному биографическому моменту нашего героя. Почему до сих пор о нём, как известном земляке, нигде речь не шла? По всей видимости, потому, что место его рождения во всех публикациях, посвящённых ему, отсутствует. Но это место ни какого секрета не представляет.

Дело в том, что Леонид Егорович Оболенский одно время серьёзно увлекался революционными идеями.

Мечтал я душу человека
К сознанью правды пробудить,
Вражду, царящую от века,
Любви сияньем осветить…

так писал он в одном из стихотворений. С целью ближе стать к народу, Оболенский поступил секретарём Калужской земской управы, но через 3 месяца, из-за связей с кружком революционера Каракозова, не только потерял должность, но был арестован и полгода провёл в Петропавловской крепости. Затем его выслали в Буй (небольшой город в Костромской губернии — А.П.) под надзор полиции. Здесь, в ссылке, Леонид Егорович познакомился с замечательной девушкой редкой красоты, бывшей крепостной, Настенькой Каледовой. Они полюбили друг друга и вскоре обвенчались. В 1870 году поднадзорный Оболенский получил разрешение вернуться в Орёл, где в течение восьми лет успешно занимался адвокатурой, — но по-прежнему, под полицейским надзором. Увлечённость революционными идеями у Леонида Егоровича как раз в Орле и закончилась.

Вот в этот спокойный и достаточно обеспеченный орловский период родился у молодой пары сын, названный Леонидом (имя дала мать — в честь отца — А.П.).

Любитель музыки и специалист по финансам

В 1878 году Оболенским разрешили покинуть Орёл, и они переехали в Петербург, где началась самостоятельная жизнь их сына — Леонида-младшего.

По примеру отца, он поступил на юридический факультет Петербургского университета, но, к удивлению родителей, страстно увлечённый музыкой, одновременно учился композиции у выдающего русского композитора Николая Андреевича Римского-Корсакова. И, хотя Леонид Леонидович не стал ни композитором, ни музыкантом, к этому виду искусства все последующие годы он был неравнодушен: несколько лет издавал и редактировал популярные серии оперных либретто и брошюр «Вопросы массовой музыкальной работы», писал статьи, в том числе, — о выдающемся русском композиторе, авторе опер «Юдифь» и «Рогнеда» Александре Николаевиче Серове.

А когда в Советском Союзе в 1930 году проходила I Всероссийская музыкальная конференция и совещание по вопросам музыки, то руководить ею ЦК ВКП (б) поручил именно Леониду Леонидовичу Оболенскому.

Впрочем, это отдельная страничка его биографии. А начиналось у него всё почти так же, как и у отца. По окончании юридического факультета Леонид Оболенский-младший начал работать в провинции, в городе Арзамасе, податным инспектором. Это была важная должность по линии Министерства финансов. Податные инспектора следили за доходностью подлежащих обложению торгов и имуществ, за правильностью платы налогов в губернии. И мог бы Леонид Леонидович сделать себе блестящую карьеру на этом поприще, тем более, к 1913 году стал членом правления Крестьянского Поземельного Банка и дослужился до чина коллежского советника (шестой в Табели о рангах, соответствует воинскому званию полковника — А. П.).

Мирные договоры директора Эрмитажа

Но тут судьба понесла Леонида Оболенского по революционным дорогам. В 1915 году он уже — член РСДРП, правда, её меньшевистского крыла. С государственной службы ушёл. А после революции примкнул к большевикам и как человек талантливый, быстро сделал карьеру: член Пермского губернского комитета РКП (б), казначей 3-ей Красной Армии, заведующий отделом налогов и пошлин Наркомата Финансов РСФСР, член Малого Совнаркома. Всё это шло, в общем-то, в рамках его прежней финансовой деятельности.

Но в 1920 году Леонид Леонидович получает назначение в Наркомат Иностранных дел РСФСР и становится дипломатом высокого ранга.

Когда 12 июля 1920 года в Москве был заключён мирный договор с Литвой, то одним из уполномоченных от Правительства РСФСР, кто поставил под этим важным документом подпись, стал Леонид Леонидович Оболенский.

Ещё более важную дипломатическую роль он сыграл в подписании 18 марта 1921 года Рижского мирного договора, завершившего советско-польскую войну. Здесь Леонид Леонидович подписывал документы как заместитель руководителя российской делегации.

Те переговоры с точки зрения современной многие оценивают не однозначно. Ведь они определили новую линию границ между странами. За Польшей оставались западные области Белоруссии и Украины, а РСФСР был обязан выплатить полякам огромную денежную компенсацию, за так называемый, принесённый ущерб в войне. Но не надо забывать об условиях, в которых проходило заключение Рижского договора, и о необходимости налаживания мирных отношений Советской России с другими странами в послереволюционный и послевоенный период.

Дипломатическую деятельность Леонид Оболенский продолжил, участвуя потом в подписании торгового договора между РСФСР, Украиной и Польшей и сменив в Польше в 1923 году Л. М. Карахана на посту советского политического представителя. Эта работа, проделанная им за сравнительно короткий период, позволяет с уверенностью утверждать, что основы нормализации советско-польских отношений были, в значительной степени, заложены нашим земляком в самом начале 20-ых годов XX века.

А потом Госпожа Судьба снова даёт команду — и Леонид Леонидович Оболенский превращается из успешного дипломата в чиновника от культуры: в 1929 году его назначают начальником Главного управления по делам искусств Народного комиссариата просвещения РСФСР, а вскоре — директором Эрмитажа. В принципе, это его второе «Я», и он только-только начинает разворачивать свою творческую душу.

Как написал в одном из писем его сын, тоже Леонид Леонидович: «…отец в музее ничего не успел продать и ничего переставить. Успел только покрасить Зимний в бирюзовый цвет, каковым он был до того, как его выкрасили в красно-коричневый, цвета запекшейся крови…». К сожалению, большего бывший дипломат Оболенский сделать не успел: он скончался от тяжёлого заболевания в сентябре 1930 года.

Александр Полынкин