Наверху услышали

Осенью малоархангельцы мечтали:
— Постояло бы тепло, — говорили они, — а то такие счета за газ будут, не расплатишься.

Наверху услышали.

Декабрь был едва ли не теплее ноября, шел мелкий дождик, осенняя седая хмарь висела в воздухе. День начинался и тут же заканчивался, солнце редко пробивалось сквозь серую пелену. Однажды была радуга, но вряд ли ее можно было назвать зимней, потому что зимы в декабре не было. Почки на сирени были свежи и зелены, и казалось, что не сегодня-завтра из них появятся листочки.

— Разве это зима? — бухтели малоархангельцы, — безобразие какое-то. Снегу хотим, снегу.

Наверху услышали.

К новогодним праздникам пошел снег, было его немного, и малоархангельцы не замолкали:

— Да разве ж это снег? Помню в детстве… И начинались рассказы о высоких, по крышу, снежных заносах, о трескучих морозах. Вот тогда зимы были, настоящие, не то что сейчас.

Наверху услышали.

Метели мели день и ночь, снег был мелок, но ходок, сугробы росли, для учеников началось радостное время. Нет, не санки и лыжи, детки не пошли в школу — замело дороги. А потом ударили морозы, настоящие как встарь, во всяком случае так утверждали пожилые люди. Столбик термометра стремился вниз, розовое утро встречало горожан искрами света, дыхание перехватывало от холода. Мороз был суров. Счета за газ оказались ожидаемо высокими.

— Тепла, тепла хотим, — страдали малоархангельцы, — сколько можно это терпеть. Надоел холод.

Наверху услышали.

Мороз спал резко, пошел дождь, сугробы заскучали и опали, в феврале потекли веселые ручьи, выглянуло солнце и ярко засинело небо. Поплыли по нему белые пышные облака.

Малоархангельцы опять жалуются на погоду. Довольны только ученики — в школе карантин аж на две недели.
Наверху слушают…