Home » История: до 1917 года, Культура

Карабах — во спасение

15 ноября 2011 Нет комментариев

Карабахский жеребец (картина Николая Сверчкова, 1865).

Слова «Карабах» и «война», с конца 80-ых годов XX века, в сознании многих граждан Советского Союза, а потом и России слились воедино. С тех пор два кавказских народа вот же почти 30 лет никак не могут решить проблему, кому же должна принадлежать территория, протянувшаяся от Малого Кавказского хребта до равнин у слияния Куры и Аракса.

А между тем, в Российской империи XIX века слова «Карабах и Карабахский» воспринимались с другим, гораздо более мирным содержанием. Вот об этом та история, которую я хочу рассказать.

Легенда о Карабахе

Услышал я её от ушедшего в мир иной несколько лет тому назад старожила вымирающего покровского села Трубицино. Дед Алексей прошёл войну, а возвратившись, потом всю жизнь проработал в местном колхозе конюхом. Однажды мы беседовали с фронтовиком о «боях-пожарищах, о друзьях-товарищах», а потом, когда расспросы о войне закончились, он вдруг переключился на совсем другое.

То, что осталось от Пигаревки (фото лета 2011 года).«Знаешь, сынок, почему вот эта часть нашего села Пигаревка называется? Барин у нас тут жил — по фамилии Пигарев, и мой дед у него конюхом служил. А лошади у барина были, каких ни у кого в округе не было. Это мне отец сказывал, а ему — дед».

Дальнейший рассказ ветерана я перескажу уже своими словами, без его эмоциональных подробностей. Итак, лет сто пятьдесят тому назад поселился в здешнем селе Александровском (так в те годы Трубицино звалось) новый помещик по фамилии Пигарев. Женился он на местной барыне и в имение к жене переехал. Помещиком Пигарев оказался небогатым, и единственное имущество, которое он с собой привёз, вернее, въехал на нём в поместье, — был конь невиданного в здешних краях цвета — золотой, как солнце.

Через месяц трубицинские крестьяне знали о барине всё. Что он откуда-то из Малороссии, служил в кавалерии, воевал на Кавказе. А там однажды спас от верной смерти местного хана — союзника русских, и тот в благодарность подарил Пигареву этого золотого коня из своих личных стад. Потом, будучи младшим офицером, барин воевал в горах, и этот конь теперь сам вынес его из такого пекла, из какого он уже и не чаял выбраться. С тех пор Пигарев души в своём золотом жеребце не чаял, берёг его, лелеял и холил (злые языки в Трубицино говаривали, что коня он любит больше жены, которая ему богатство принесла).

Впрочем, новый барин оказался совсем не злым и не заставлял крестьян на своих полях горбатиться с утра до вечера. Родился вскоре у молодых хозяев сынок, а через год барыня снова беременною была. Но в этот раз трудно беременность переносила, и решил Пигарев к ней доктора из Малоархангельска привезти.

Зима в тот год суровая и снежная была, и волки в округе лютовали. И когда помещик полпути уже преодолел и к реке Сосне подъезжал, волчья свора за ним и конём увязалась. Ни ружья, ни пистолета в спешке Пигарев не захватил, и единственную надежду возложил он на верного Карабаха (так звали золотого красавца-жеребца). По ровной дороге, совсем было, волчья стая догонять их стала, но тут пошли спуски и подъёмы на нескольких больших оврагах, и конь показал здесь всю мощь, прыть и резвость. Удалось от волков оторваться, но, к несчастью, в бешеной той гонке надорвался Карабах.

Жену и ребёнка (девочка родилась) привезённый Пигаревым врач спас, а вот золотой жеребец, проболев до весны, скончался тихо перед самой Пасхой. Уговорив местного священника, помещик похоронил Карабаха недалеко от границы сельского кладбища и долго потом горевал, приходя к нему на могилу.

А с началом лета уехал вдруг Пигарев из поместья, и не было его почти полгода. Вернулся же не один, а с целым табуном лошадей таких же невиданных мастей, как и скончавшийся Карабах. Два жеребца пылали золотом, а среди десятка кобылиц были огненно-рыжие, лимонно-жёлтые и с серебристым отливом. Конюшни к моменту возвращения помещика уже были готовы, и заселились в них привезённые лошади. Оказалось, что на Кавказе побывал Пигарев, с родственниками скончавшегося хана договорился и лошадей у них, то ли купил, то ли они ему за его заслуги подарили.

Вот так в Трубицино появился конный завод лошадей с Востока, на котором стал работать конюхом дед нашего рассказчика. Одного из жеребцов Пигарев снова назвал Карабахом.

Общаясь с приведёнными лошадьми, повеселел помещик, снова стал жизнью интересоваться, детей своих пытался к лошадям приучить. Но, к его огорчению, ни один из сыновей лошадником так и не стал.

Просуществовал завод лет двадцать, и полюбоваться на золотых скакунов приезжали помещики-соседи, некоторые из них пытались купить или выменять лошадок у Пигарева, но тот сразу и решительно отказывал.

Когда умер помещик, то спустя какое-то время к вдове приехали черноволосые и смуглые гости, поговорили с ней о чём-то и уехали спустя сутки, уводя с собой два десятка пигаревских красавцев.

Так и закончилась история невиданных для здешних мест восточных лошадей, и никогда больше золотокожих скакунов не видали ни в Трубицино, ни во всём Малоархангельском уезде.

Штабс-капитан Василий Пигарев и его лошади

Честно говоря, я долгое время этот рассказ деда Алексея не воспринимал всерьёз, считая его не более чем красивой, но легендой. Однако, работая в фондах Государственного архива Орловской области, натолкнулся однажды в «Протоколах Орловского дворянского собрания» (фонд 68, д. 43, л.л. 399-400), на рассматривавшееся в нём 5 декабря 1835 года прошение «О внесении в Дворянскую родословную книгу Орловской губернии уволенного от службы штабс-капитана Василия Сергеевича Пигарева».

О просителе было сказано, что он — из дворян Черниговской губернии (Малороссия — А. П.), где за отцом его, в Глуховском уезде, — значится родовое имение с восемью крестьянскими душами и 45 десятинами земли.

В службу Василий Пигарев вступил рядовым 22 апреля 1822 года в Конно-Егерский Его Величества Короля Виртембергского полк, в котором дошёл до прапорщиков. Потом был переведён в Финляндский драгунский полк, из которого 22 декабря 1829 года, по домашним обстоятельствам, уволился в звании штабс-капитана.

Из этой же записи мне стало известно, что на момент рассмотрения дела Пигареву исполнилось 32 года, что он женат и у него двое детей — сын Владимир и дочь Варвара. В том же Глуховском уезде Черниговской губернии за Василием Сергеевичем Пигаревым значилось недвижимое имение с шестью душами, а за женою его, в Малоархангельском и Ливенском уездах Орловской губернии, — 40 душ мужского пола.

По итогам рассмотрения прошения В. С. Пигарев был внесён во 2-ую часть Дворянской родословной книги Орловской губернии. Судя по всему, он к этому времени уже несколько лет проживал в имении жены, находившемся в селе Александровское (Трубицино) Малоархангельского уезда.

Таким образом, эти сведения почти полностью подтвердили данные по биографии помещика Пигарева, рассказанные мне трубицинским ветераном.

А совсем недавно в моих руках оказалось «Военно-статистическое обозрение Российской империи», изданное в 1853 году в Санкт-Петербурге (Т.VI, ч.5 — по Орловской губернии), в котором я познакомился со списком конских заводов, имевшихся на тот период и во всей губернии, и в Малоархангельском уезде, в частности. Среди перечисленных заводов значился там и принадлежавший штабс-капитану Пигареву.

Один из лучших карабахских скакунов, Альетмез (серебряная медаль российской выставки 1867 года).Как думаешь, читатель, лошади какой породы разводились только на его заводе, единственном из ста трёх по Орловской губернии? Да-да, карабахской, а также близких к ней ширванской и персидской пород. И всего у помещика Пигарева в 1853 году имелось 18 лошадей (из них два чистопородных жеребца и 13 кобылиц-маток).

А начиналась история этих скакунов там, на Кавказе, в Карабахском ханстве, где правители смотрели на своих лошадей, «как на дар Божий, их династии дарованный, которым торговать нельзя, а можно уделять смертным в знак дружбы и признательности».

Уверен, что вот эти строчки из лермонтовского «Демона» не раз читал себе штабс-капитан Василий Пигарев, гарцуя на любимом жеребце, доставшемся ему в подарок:

«Под ним весь в мыле конь лихой
Бесценной масти, золотой.
Питомец резвый Карабаха»…

Этот Карабах, лично мне, гораздо ближе того, что вошёл в наше сознание за последние годы.

Александр Полынкин
См. также таблицу Частные конские заводы Малоархангельского уезда Орловской губернии по сведениям «Военно-статистического обозрения» (1853 год)

Добавить комментарий

Пожалуйста, не надо спама, сайт модерируется.

На сайте включена Граватары. Вы можете использовать сервис Gravatar.